Первый Зверь

Я не помнила ни слова из того, что говорил мужчина, ведомая его голосом, и хватаясь за него, словно за спасительный маяк в этом гиблом белоснежном царстве. Иногда казалось, что он звучит отовсюду и невозможно понять куда же идти.

Было так страшно!..

Страшно потерять надежду, которую я обрела так неожиданно!

И я просто не поверила собственным глазам, когда через долгое мучительное время смогла увидеть сквозь деревья мужскую фигуру, облаченную в тяжелый тулуп и меховую шапку, которая двигалась ко мне, утопая в снегу почти по самый пояс.

Господи, получилось!

Я разрыдалась, опускаясь в снег, не ощущая его жалящего холода, сквозь мокрые слипающиеся ресницы наблюдая, что и он увидел меня, кинувшись поспешно вперед.

Пожилой мужчина с бородой, в которой проступали седины, чьи карие глаза осмотрели меня быстро, но тепло, пока он пытался поднять меня на ноги, слегка запыхавшись:

— Давай, дочка. Вставай. Не то околеешь окончательно. Можешь идти?

Всхлипнув, я кивнула в ответ, не в силах выразить словами, настолько я была рада увидеть его, и ощущая, словно вся усталость мира опустилась на меня в этот момент, когда хотелось стать хрупкой и беспомощной, отыскав защиту в лице этого человека, в глазах которого я не видела зла.

Простой деревенский мужчина, который работал не покладая рук, чтобы прокормить свою семью, стал моим ангелом-хранителем, осторожно помогая преодолеть последние метры снега, и усадил в сани, где лежали какие-то мешки.

— Накинь-ка вот это! — он укрыл меня шкурами, тщательно замотав ноги и окидывая быстрым сосредоточенным взглядом мой нелепый вид, который явно ввел его в раздумья, но не торопился задавать вопросов.

И его можно было понять!

На мне были сапоги, которые не могли себе позволить простые работяги для своих дочерей или жен. Как и тяжелое платье, материал которого он едва ли когда-либо видел в своей жизни…но платье было в засохшей крови, и разводов от попыток смыть ее. А еще нелепое подобие платка, вырванного неровным куском из лоскутного одеяла, и эта шкура поверх плеч на белесой завязке, которые бы могли носить если только оборванки.

— Как ты здесь очутилась-то, дочка? Заблудилась что ли? В такую даль даже охотники не заходят уже! — он пытливо заглянул в мои глаза, не торопясь забираться на вожжи, чтобы скорее отправляться домой, — Где твой муж, отец или брат? Как тебя пустили одну?..

— …у меня больше нет ни отца, ни брата. Все погибли. Были растерзаны монстром, — совершенно честно призналась я, заглядывая в глаза мужчины и видя, как его густые брови приподнялись в удивлении.

— Монстром?

— Зверем. Я — дочь князя. Единственная, кто смог выжить в аду.

Теперь брови мужчины сошлись на переносице и взгляд стал цепким, когда он принялся рассматривать меня теперь иначе, явно приглядываясь и стараясь отметить то, что возможно упустил при первом взгляде на оборванку из леса.

— Ближняя деревня выгорела дотла, — задумчиво отозвался мужчина в конце концов, продолжая смотреть на меня пронзительно, но не злобно. — Включая и дом князя. Сам я туда не ездил, но люди поговаривают, что нашли много обожженных тел и решили, что на усадьбу князя напали враги.

— Один всего, — горестно выдохнула я, прикрывая ресницы и пытаясь сдержать новую волну слез. — Тот, кого все называют Зверем… — видя, как мужчина недоверчиво покосился на меня, видимо в эту минуту засомневавшись в моем здравом уме, я только устало выдохнула. — Да, и мы не думали, что он реальный. И жесткого поплатились за это.

Мужчина молчал, неожиданно вздрогнув, когда снова раздался пронзительный волчий вой, от звука которого кровь стыла в жилах — настолько низкий и призрачный он был.

— Чертовщина какая-то! — он быстро перекрестился, а еще поплевал через оба плеча, запрыгивая ловко на свое место и хватая вожжи, чтобы стегнуть лошадку, заставляя устремиться ее вперед.

— Далеко до деревни? — обернулась я на него, прячась за шкуры и лишь теперь замечая, что из мешков показывались хвосты лисиц и что-то еще, понимая, что мужчина очевидно был охотником и ехал с промысла.

— Далековато.

— К ночи успеем?

— К вечеру доберемся.

Я отчетливо видела, как он судорожно думает о чем-то, иногда пыхтя что-то себе под нос, но молчала, молясь про себя, чтобы мы успели добраться до деревни, и я покинула ее этой же ночью.

— Я не останусь в деревне, — тихо обратилась я к нему первой, видя, как мужчина снова быстро покосился на меня. — Только попрошу выносливую лошадь и немного провизии.

— Отчего же?

— Зверь придет за мной. Рано или поздно. Поэтому я не могу подвергать опасности людей.

Его густые тяжелые брови снова сошлись на переносице, но он не сразу обернулся ко мне, чтобы осторожно спросить:

— Раз Зверь убил всех в ближней деревне, как же он тебя оставил в живых?

Надеюсь на моем бледном лице румянец проступил не слишком отчетливо, пока я пыталась ответить максимально правдиво и при этом скромно:

— …он хотел оставить меня себе. Сначала собирался убить, но потом передумал…