Пёс для миллиардера

Степан Захарович (усаживает её рядом с собой, успокаивает): – Какие нужно, я прививки ему сделал. Вам бешенство, поверьте, не грозит. Вот если б вы собачку укусили, то Демофобик, явно б, объективно, сошёл с ума. Ведь, Клавдия Максимовна, все знают, что с головой своей вы не дружили. Вы и теперь остались очень вздорной.

Клавдия Максимовна: – Заткнитесь, чёрт возьми! Сейчас сюда придёт мой внучек, и если пёс ваш гадкий его укусит, то собаке вашей лично не то что пасть порву, а кобеля я гневно загрызу.

Степан Захарович: – Я понимаю, злы вы и жестоки. Но справиться вам с псиною моей не суждено отныне никогда. И никому! Поверьте, это правда. Он невидимка! Зол и беспощаден. Людей он ненавидит безгранично. Впитал в себя он самое плохое от тех мерзавцев, что нагло обобрали наш народ и в нищету вогнали очень скоро. А многих даже в гроб. А то ли ещё будет!

Клавдия Максимовна: – Но надо объяснить всем добрым людям, что с вами рядом ходит нечисть злая, которую, скажу вам, откровенно вам трудно удержать на поводке.

Пёснедовольно рычит. Клавдия Максимовнасмело грозит невидимой собаке пальцем и даже даёт ему затрещину. Демофобик издаёт лай, но больше её не пытается схватить зубами за ногу.

Степан Захарович: – Вот видите, он вас не укусил. Хватило ведь единственного раза моёй собачке славной, Демофобу, чтобы дать понять вам то, что он – собака. Пёс больше вас не цапнет. Всё потому, что вы похожи с ним… характерами, нравом. Вы точно так же ненавидите людей, как бобик Демофобик. Но своё такое неприятье… скрываете усердно. А пёс не может скрыть. Всё потому, что пёс. Собака и не больше. Пускай он запредельный пёс, загробный, но открыт и честен.

Клавдия Максимовна: – А не пойти ли вам, Степан Захарыч, отсюда с вашим псом к едрене-фене! Кто разрешил, в конце концов, спрошу я, бродить по улице со зверем-невидимкой, ходить среди людей… вполне, нормальных?! Вас непременно надо за решётку спрятать, псину – умертвить! (пёс начинает лаять, она обращается к Демофобику). Да, это о тебе я говорю, собака злая. Идите оба к чёрту!

Степан Захарович: – Я с кобелём гуляю, где хочу! И объяснять, кому-то, что-то не намерен. Не все ведь верят в бред, а только вы! А впрочем, я не прав. Зомбирован народ, обманут, жалок… Но вот в собаку-невидимку не поверят. Лишь вам дано, и больше никому.

Клавдия Максимовна: – Конечно, я мудра и понимаю, что всё возможно. Потому и верю. Куда же мне деваться? Быть может, на всю жизнь хромой останусь, укушенная тварью очень странной. Я верю потому, что я умна, интеллигента и всегда культурна. Ведь родилась в самом Санкт-Петербурге, когда он Ленинградом назывался.

Степан Захарович: – Не потому. Вы просто по натуре, как бы сказать, культурней, недалёкий и очёнь даже глупый человек. Таким, как вы, с ума сходить не надо. Я вас, конечно, очень уважаю, но, Клавдия Максимовна, замечу, что дураки с ума почти не сходят. Случается, но очень, очень редко.

Клавдия Максимовна: – Степан Захарыч, жаль, что вы не сдохли (с улыбкой), когда устроил дядька пьяный голод адский, кошмарный, жуткий. Множество народу всех наций, нашей матушки России на грани выживанья находились. Зато родные, близкие его и прочий сброд так жировали, что ни в сказке…

Степан Захарович: – Заткнитесь, наконец, не надо дальше! Всё чётко знают, что вы не патриот родной страны. Досадно, за Отечество обидно! А что касается меня, я ел траву, нуда, в лихие годы. Меня трава спасла, что рядышком с Кремлём, на клумбах пышных. Она ведь там сочней любой капусты, потому я выжил. И скажу…

Клавдия Максимовна: – Довольно! Хватит! Мой внучок идёт сюда.

Перед ними появляется счастливый и улыбающийсяАркадий,и даже внимания не обращает на лай бобика Демофобика

Аркадий (радостно): – Бабуля, всё срослось! Я в копы принят!

Клавдия Максимовна (встаёт с места и загораживает внука собой от опасной собаки): – Я рада! Но, Аркаша, будь осторожен очень! Потому что с нами… невидимое зло по кличке бобик Демофобик.

Аркадий: – Я удивлён, признаться, обалдел, что дедушку так этого зовут. Он чем тебя обидел? Ведь если что, у нас, у полицейских…

Демофобикрычит и умудряется укуситьАркадия за руку. Опять очень ловко «сработал» вилкой Степан Захарович. Аркадийсо страхом прижимает ладонь к губам

Аркадий (хнычет): – Бабуля, старикан меня обидел. Он чем-то острым ткнул в мою ладонь. Как будто, укусил.