Пес Господень

Когда душа моя сбросила тело, когда познала, что тело мертво, затрепетала она в сознании греховности своей и не знала, что делать.

Она страшилась, но чего страшилась, не ведала.

Хотела вернуться к своему телу, но не могла войти в него, хотела удалиться в другое место, но всюду робела. И так несчастнейшая колебалась душа, осознавая вину свою, ни на что не надеясь, разве только на божье милосердие.

После того, как долго она металась, плача, рыдая и дрожа, и не знала, что делать, узрела она вдруг такое большое множество приближающихся к ней нечистых духов, что не только заполнили они весь дом и палату, в которой лежало мертвое тело, но и во всем городе не оказалось улицы и площади, которая не оказалась бы полна ими. Окружив несчастную, они старались не утешать ее, но еще больше огорчать, повторяя: "Споем этой несчастной заслуженную песнь смерти, ибо она дочь смерти и пища огня неугасимого, возлюбившая тьму, ненавистница света.

И все обратились против нее, скрежетали на нее зубами и собственными черными ногтями терзали щеки: «Вот, нечестивая, тот народ, избранный тобою, с которым сойдешь ты для сожжения в самую глубину преисподней. Питательница раздоров, любительница распрей, зачем ты не чванишься? Почему не прелюбодействуешь резво? Почему не блудодействуешь? Где суета твоя и суетная веселость? Где смех твой неумеренный? Где смелость твоя, с которой нападала ты на многих? Что же теперь, как бывало, ты не мигаешь глазами, не топаешь ногой, не тычешь перстом, не замышляешь зла в развращенности своей?»

Испуганная этим и тому подобным, ничего не могла несчастная сделать, разве только плакать, ожидая окончательной смерти, грозившей ей от всех окруживших ее.

Но тот, кто никогда не хочет бессмысленной смерти грешника, тот, кто один только может дать исцеление после смерти, Господь всемогущий, жалостливый и милосердный, сокровенным решением своим все направляющий ко благу, по высокому желанию своему смягчил и эту напасть.

XX

"…миновали крошечную церковь. Сквозь ее приоткрытую дверь нежно теплилась лампада.

Каменные пристройки.

Высокий забор.

Низкие службы.

Вилла, таинственно спрятавшаяся в густом саду за церковью, показалась Ганелону очень обширной.

Такой она и оказалась.

Над портиком длинного дома, одноэтажного, утопающего дальним невидимым своим крылом во тьме густого ночного сада, высокими латинскими буквами было начертано:

ЛЁКУС ИН КВО…

МЕСТО, В КОТОРОМ…

Ганелон замер.

Невнятный гул, отсветы ужасных пожаров, почти неразличимые шепоты отдаленной битвы, как эхо гнева, почти не докатывались сюда, в место со столь странным названием.

ЛЁКУС ИН КВО…

МЕСТО, В КОТОРОМ…

Пытаясь унять холодок, больно сжимающий томящееся, как от угроз, сердце, Ганелон сказал старику:

– Теперь ты знаешь, как упорно я делаю свое дело. Терпеливо жди меня здесь у входа. Если ты уйдешь, тебя убьют латиняне. Если ты уйдешь, ты уже никогда не увидишь свою госпожу.