Читаем Пес и его поводырь полностью

Потом пришло млечное безмолвие и его оставили ненадолго, все же надзирая, но вскоре полет пересилило несоответствие времени и междувременья. И вот уже Охотское море и заставы, хранящие остров Шикотан и другую окраину, несчастную и блистательную, вдруг приблизились, опасно и зло. Нужно было возвращаться — и лес этот латышский возник вместо океана, и послышалась спокойная и чистая музыка. Он очнулся…

Он очнулся на сеновале. Над ним хлопотал старик. Запах нашатыря и более ничего. Только нашатырь.

— Оклемался?

Пес лежал на спине, под головой самая настоящая подушка, рядом девчонка со шприцем в руках. Он прикрыл глаза и стал прикидывать, что же произошло, где сейчас полиция и солдаты, где нож и нельзя ли захватить джип, если он возле сеновала.

— Не делай глупостей, парень. Все уже ушли.

— Кто ты?

— Айвар. А это Машка. Дрянь блудливая.

Дрянь что-то громко и гневно заговорила на латышском, но дед только ухмыльнулся.

— Давай, потихоньку, вставай, и в дом.

Пес опять напрягся.

— Да не переживай ты, парень. Семь бед — один ответ. В тюрьме есть тоже лазарет.

Он встал и сердце разрешило ему двигаться.

Во дворе, действительно, никого не было.

— Стой, стой. Прежде снимай одежду. Нечего в дом грязь нести. — Старик говорил совершенно без акцента. — Они сейчас вернутся. Но тебя уже в доме не будет. Если не оплошаешь. Сейчас иди. С одной стороны домом закрыт, с другой — забор… Только быстро.

— Почему ты меня не сдал?

— Угадай с трех раз.

— Не смогу.

— Латышей не люблю.

— Как это?

— Войну прошел, чекистов резал, срок мотал, метро строил. Жизнь знаю. Потому и говорю, что хочу.

В доме он дернул ковровую дорожку, рванул кольцо люка, скатился вниз по лесенке, стал передвигать банки и кадушки.

— Падай сюда, Ваня.

Подкоп был таким же узким, как и тот, под сараем. Но ползти пришлось минут тридцать. И ему опять повезло. Вместо того, чтобы ворваться в дом, группа стала ждать его выхода и только через пятнадцать минут «переговоров» началась операция. К этому времени старик восстановил маскировку в подвале и поднялся на поверхность. Его застали мирно пьющим на кухне самогон. Еще с полчаса искали Пса… Потом нашли лаз.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза