Пес и его поводырь

А ангелы пролетают над гнездами своих несуразных подопечных, всячески пытаясь им помочь и как редко удается им это… Иначе, почему же все так печально и горько…

Но сегодня я стою на перроне, торгую книгами, а поезд на Приозерск отходит. В нем нет Пса. Как нет его в скором, останавливающемся на двадцать минут раньше. Там не стоят в тамбурах. Там в вагонах мало людей и есть буфет. Только у этого поезда всего три остановки. Там билет дорогой, а если нужно выйти в Кузьмолово, нужно дергать стоп-кран. А кто же вам это позволит? Только за очень большие бабки. Езжайте себе с миром в Приозерск и не думайте ни о чем попутном и неприятном.

Ну, вот все и произошло.

Мало того, что Пес на платформу вышел, еще и книгу купил. Да и пальчики оставил на другой. Я в свою удачу не верил. И ошибиться мог. Очень быстро, книгу про рыбалку — в пакет, и прикрытию передать. Там — пальчики. Пластику он на лицо сделал. Пальчики вечны. Через три часа уже получил по мобиле слово заветное. Его лапы. Собачьи. И парень каргопольский с ним. Все. Сложилось дело.

Я покидаю свою рабочую площадку, бедолаг этих, к которым я привык, которые у меня веру в народ свой добили, но не до конца. И за это им «спасибо».

Ангел-хранитель пробовал застить очи опера из наружки и отвадить Пса от книготорговли этой, и был миг, когда у него все получилось. Пес с Сашей девку увидали очень красивую и одновременно к ней повернулись, а мужик оперативный стал товар, упавший на пол, поднимать и оттирать от платформенной грязи. Но девка именно к этому развалу подошла, а глаз служебный, острый, Пса из массовки житейской выхватил. А тот ничего не почувствовал. Полетел на огонек, будто не Пес, а мотылек позорный. Ангел, от досады банку из-под пива в руке материализовал и в голову Пса бросил, но не попал. Не положено ему банками бросаться.

Бес попутал…

СОБЛАЗН

То, что Псу позволили выехать из страны, было уже чудом. Но чудес просто вот так не бывает. То ли что-то узнать примыслилось укротителям нитей и шнурков, то ли они просто бредили. Пес был отработанным материалом со всех точек зрения, считая ирреальные. Еще раз уйти из-под сложно сконструированного колпака — это ему, в принципе, по силам. Только сейчас он никакой каверзы не предполагал. Не ведал худого. А для Саши все происходящее с ним напоминало чудесное превращение опарыша, уцелевшего под каблуком рыбацкого ботинка, отлежавшегося под камешком или в тростниковом стебле, а после воспарившего не мухой вовсе, и даже не бабочкой, а чудной и необъяснимой птицей, величиной с колибри, если птица даже такого мелкого размера может вызреть в чреве червя. Однако вызрела…

Ехали долго по горной дороге. За окном автобуса города да деревеньки. Одно от другого неотличимо. В любом местечке обязательно стоит небольшой аккуратный храм. Не такой, какими богаты окрестности каргопольского района. Тем не было однозначного определения. Их нынешнему состоянию не было. То есть уже не овощебаза, но еще не место, где сладостно и легко душе, место где пытаются говорить с Богом. А здешние все какие-то лубковые. Красиво, однако, и приятно взору.

Совершенно одесские дворики, а в них апельсины, мандарины, лимоны и то, чего сразу не понять. Плоды еще не созрели, но те, что на прилавках уходящей Родины, по сравнению с этими — корм для звездного скота. Вдоль дороги — платаны, тополя, дубки. Маслины и крокусы. Цветы неидентифицируемые опять же.

В автобусе новый для Саши народ — паломники с сумками и посошками. Время накренилось и выбило скрепы и стойки из жилищ и душ. У тех, кто качнулся в сторону духа, в головах покуда мусор. Штрих-коды и чипы. Люди ведут себя одновременно благостно и дико. Долго говорить с ними — мука смертная. Легче с пацаном, на котором цепь в палец толщиной. У него иллюзий меньше. Какой-то он классово близкий.

В пути случались остановки. Вот, например, городок, где около дороги из ствола дерева бьет родник. Все побежали в бутылочки воду набирать, а у кого не было бутылочек, просто умылись и глотнули с кружечки. Пес же Сашу в кафе отвел, сам себе водки местной сто грамм взял, а Саше пивка фужер, который тот с благодарностью втянул в утробу радостно. Паломники покосились и, видимо, не одобрили этого. Многие даже головами не вертели, а шелестели молитвословами и книжечками Нового Завета. Чего шелестеть, когда за окнами красота несказанная. Бог простит, наверное. И пиво с водкой простит, если не усугублять… А далее дорога до того чудна и привлекательна, что не заметили, как и подъехали к цели своей предконечной. Четыре часа, как с куста. Здесь они вообще автобус покинули, и Пес такси взял. Только прежде еще стопочку залудил, а Саше опять пивка. И кофе холодное, фрапе то есть, через соломинку втянул, тоже не по-гречески. Очень быстро. Потом они останавливались на дороге, под деревцем…