Пес и его поводырь

— Да, думаю, на трассу пойдут. Порода такая.

— Что за порода?

— Любознательная. Одна вот влетела.

— То есть?

— Любопытство проявила к члену.

— Как?

— Беременная.

— Это та, которую я видел.

— Ну да. Другая маленькая еще. Впрочем, какая разница.

— То есть?

— Чем возраст меньше, тем любопытства больше. Однако мы разговор затеяли не к месту и не ко времени. Обсудим внизу. Если тебе интересно.

— А откуда знаешь, что влетела? — продолжал интересоваться Пес.

— Жена сказала.

— Домой звонил?

— А то… Я вижу, ты человек добрый. Давай, пойдем. Я тебя поддерживать буду.

— Я сам. Слушай дальше и повторяй.

«… работати Ему со страхом, да простит вся содеянная мною злая, да избавит вечныя муки и не лишит Небеснаго Своего Царствия. О, Преблагословенная Богородице: Ты бо благоизволила еси нарещися во образе Своем Скоропослушница, повелевающе всем притекати к Тебе с верою: не презри убо мене скорбнаго и не попусти погибнути мне в бездне грехов моих. На тя по Бозе все мое упование и надежда спасения, и Твоему покрову и предстательству поручаю себе во веки. Аминь».

— А ты много еще молитв знаешь? — спросил Саша, совершенно подавленный способностями Хозяина к знанию молитвенных текстов.

— Немного, — ответил он, — пошли, однако..

Показалась Панагия. Сколько времени понадобилось для ее строительства и как это происходило, не стоило думать. Время здесь не имело значения. Как и там, у озера. Как и там, в зале тысячи Будд… Пес наконец-то потерял сознание…

… Зал тысячи Будд был погружен в полумрак. Пусто было среди монументов. На этот раз он искал женщину. Гималаи — не самое плохое место времяпрепровождения для мятущейся женской души. Вообще-то убивать лучше всего, конечно, в большом городе. Выбрать место, открыть окно в номере, поставить локти на подоконник, хорошо упереть их, поймать в прицел аккуратную женскую головку, выдохнуть, тронуть спуск. Потом положить оружие, покинуть номер, пройти по коридору, пошутить внизу с консьержем, взять такси, через два квартала выйти, и так еще раза три. Потом автостанция, другой город, аэропорт. А деньги у него давно есть свои. Не нужны ему деньги…

В Бутане нет городов и люди живут в старых крепостях. Толстые, сужающиеся кверху стены, широкие окна. Здесь свои понятия о стратегии и тактике обороны. Ни гвоздей, ни железа. Постройки состоят из блоков. Пазы и выступы, филигранно подогнанные друг к другу. Металл ветшает и стареет, а камень — никогда.

На первом этаже — загон для скота, на втором — жилые комнаты. На третьем — амбар. И стены домов во множественных изображениях фаллоса. Во всех видах и ипостасях. У некоторых членов руки и ноги. Одеяния и головные уборы. Тантризм — штука тонкая. Гораздо тоньше русского похмелья. Как раз для женского воображения. Фаллос отводит беды от дома.

И главное — здесь нет телевизоров. Высокие и крепкие люди. Весь народ в одинаковых шелковых халатах, перетянутых шелковыми поясами. У мужчин, покороче, у женщин подлиннее. Коралловые бусы и браслеты. Бирюза.