Пес имперского значения

— Не знаю. Можно на стол поставить, пригодится бумаги прижимать.

— Если только так, — согласился генерал-майор. — Их у меня много.

— Что, совсем наша армия обюрократилась?

— Да причём здесь армия? Слышал, наверное, что Жданова от нас на повышение забрали? Вот его обязанности ещё приходится исполнять. Так что извини, но сегодня к тебе не поеду. Давай в следующий раз?

Председатель не возражал, и даже втайне обрадовался. Человеком он был по натуре спокойным и чуть замкнутым, и вынужденная общительность последних месяцев успела изрядно надоесть. Все эти праздники, встречи, банкеты, хождения за три моря… Всё хорошо в меру, и хотелось просто посидеть дома, хоть ненадолго позабыв про дела. Чтобы дети вокруг и пироги на столе. А кошке, намывающей гостей, можно и подзатыльник для профилактики.

На вокзальной площади Александр Фёдорович с удивлением увидел сидящего на капоте "эмки" Такса. Надо же, на этот раз не пришлось дожидаться. И морду в сторону не отворачивает. Как в Ленинграде, когда из хулиганства внёс некоторые изменения в памятник Петру Первому. Нет, сам медный всадник не пострадал, а вот его конь… Скорее всего выпускникам военно-морских училищ придётся расстаться с одной из славных традиций.

А здесь разрушений на первый взгляд не видно, только водитель сидит бледный, и при появлении председателя из машины не вышел.

— Разбаловался без тебя народ, товарищ Беляков, — заметил Конев.

— Это он от радости растерялся, — заступился за подчинённого Александр Фёдорович. — Кстати, а Жданова-то куда перевели, в Москву?

— Нет, в Кушку, руководить местным райисполкомом.

— Какое же это повышение?

— Над уровнем моря, — генерал дождался пока носильщики в погонах положат багаж, и протянул руку. — Ну, до воскресенья.

А город неуловимо изменился. Вот так сразу и не скажешь в чём именно, но после долгого отсутствия это чувствуется сразу. Вроде бы всё по прежнему — та же набережная с неизменными букинистами в чахлом сквере, тот же мост, по которому со скоростью спешащего пешехода проносятся трамваи… Но вот купола Благовещенского монастыря на другой стороне Оки блестят чуть ярче, а собор Александра Невского на Стрелке оделся в леса.

И люди… Нет, лучше они конечно не стали, но в одежде и поведении появилось что-то, просто немыслимое ещё год назад. Вот через дорогу переходит отряд пионеров, а у сопровождающей их учительницы юбка на ладонь выше колена. И это ещё осень на дворе. А что будет следующим летом, когда инициатива наркомата лёгкой промышленности по экономии материала получит достаточное развитие?

А ведь хороша, чертовка! Александр Фёдорович едва шею не свернул, провожая учительницу взглядом. И понял, чего ему не хватало в поездке по заграницам — улыбок. Не американского оскала, когда хвалятся серебряными пломбами или новой вставной челюстью, а вот когда так, непроизвольно, одними уголками губ, отчего на щеках сразу играют ямочки. И почти все прохожие на улицах, немногочисленные по причине рабочего времени, улыбались. Одни только пионеры сохраняли присущую их возрасту солидную суровость.

Когда машина съехала с моста над устьем Оки на набережную уже Волги, Александр Фёдорович попросил водителя сбавить скорость. Ведь именно тут он шёл пешком год назад, сойдя с поезда на старом Ромодановском вокзале. Вот на этом углу останавливался, чтобы свернуть из остатков махорки тонкую самокрутку, и выкурил её в три затяжки, привычно пряча в кулак от тянущей от реки измороси. И как мысленно пересчитывал зашитые за подкладку ватника деньги.

Чёрт побери! Сейчас в кошельке столько, что хватит на покупку небольшого пароходика, но те несколько сотен, которые нёс домой, до сих пор в памяти. И перед глазами предстала… нет, не купюра, а кружка с белой шапкой пены, так и не выпитая тогда. Вот оно, вот чего не хватало, чтобы окончательно почувствовать себя вернувшимся на Родину!

Коньяк и вина на торжественных мероприятиях при коронации, шампанское и опять же коньяк, обязательный для пассажиров первого класса в морском путешествии. А потом, в Америке, водка и естественно… Б-р-р-р… Им, видите ли, пиво пить губительно для репутации. Разве что Хаммер по утрам мог себе позволить бутылочку, да и то тайком. А вот гостю предложить — ни-ни, моветон-с!

— Саня, давай-ка в "Скобу" заедем, — попросил Беляков.

Водитель молча кивнул, и автомобиль свернул в один из коротких переулков, соединяющий Нижне-Волжскую набережную с параллельно идущей Рождественской улицей. Собственно, Скобой и назывался её кусочек от Зеленского съезда почти до самого бывшего банка купцов Рукавишниковых, занятого теперь речным пароходством. И пивная, память о которой до сих пор жива в сердце каждого образованного нижегородца, имя носила соответствующее.

— Ты со мной? — Александр Фёдорович вопросительно посмотрел на Такса и, увидев утвердительное помахивание хвостом, первым шагнул в полутёмное заведение.