Пес, который говорил с богами

Том вздохнул. Они вдвоем ждали его. Глядя на девушку, он думал, как жутко она выглядит. Элизабет всегда была вежлива с ним, ему нравилась ее манера держаться. Молчаливая и серьезная, она не была похожа на других девушек. Несмотря на то что росла в богатой семье и скоро стала бы студенткой медицинского факультета, несмотря на яростное сопротивление всему, что он для нее олицетворял, она всегда относилась к нему уважительно. А он сам и человек, на которого он работал, гнались за ней без отдыха и пощады, пока она не забилась в эту дыру и не свалилась, истощенная и больная.

Он поднял ее, донес до машины, осторожно положил на заднее сиденье. Накрыл ее своей курткой. Захлопнул дверцу и посмотрел на Дамиана. Если он повезет Элизабет в больницу, собаку придется отвезти к Севиллу. Другого выхода не было.

Он открыл дверцу со стороны водителя и махнул псу, чтобы тот залезал внутрь. Дамиан запрыгнул, но быстро перебрался на заднее сиденье к Элизабет.

— Нет, Дамиан. Иди обратно.

Но питбуль уже свернулся в мохнатый шар, плотно прижавшись к холодному боку Элизабет. Том постоял секунду, восхищаясь собачьей преданностью.

В конце концов, она сделала это ради него, и теперь его очередь приглядывать за ней.

Он не чувствовал в себе сил перетаскивать Дамиана, и пес просто проигнорировал его команду.

Ну и ладно.

Сегодня они расстанутся, и Севилл уже не позволит Элизабет увидеть собаку — Том это знал. Он внезапно отчетливо понял, какую роль сыграл в этой ситуации. Что хорошего было в его поступках? Том, который всегда гордился своей дисциплинированностью, лояльностью, честностью и обязательностью, вдруг понял, что все достижения его жизни выглядят весьма бледно. Шесть лет он целиком отдавал себя Севиллу и все же совершил предательство, позволив девушке бежать. Почему он не задержал ее, несмотря на все свои достоинства и усилия, почему помог этой упрямой девице с ее нелепыми обязательствами перед собакой?

Дружба.

Вот в чем разница. Он видел, как Элизабет отказывалась сдаваться. То же самое делал теперь пес, свернувшийся около тела своего обессилевшего друга. А Севилла другом Том назвать не мог и теперь, видя, как крепка может быть эта дружба, ощутил пустоту и одиночество.

Волна стыда нахлынула на него. Как он сможет разлучить этих двоих? Ввергнуть эту девушку и ее пса в еще более глубокую пучину горя? Он сел в машину, завел мотор и выехал на дорогу. Он старался не смотреть в зеркало заднего вида, но взгляд его все время возвращался туда. Том смотрел на пса, оберегавшего тело девушки, и пес смотрел на него в ответ. Даже собака доверяет ему. И Элизабет, которая с величайшим риском добралась до мыса, чтобы встретиться с ним, — она тоже доверяла ему. Эти двое искали его защиты. Его душа корчилась в муках. Почему они делают это со мной?

Повернув на дорогу, которая вела к больнице, он попытался представить, как обрадуется и удивится Севилл, когда Том передаст ему собаку из рук в руки. Собака пропала сразу после того, как Севилл напечатал статью в журнале, так что исчезновение пса поставило Севилла в невероятно сложное положение. Не найдется слов, чтобы описать облегчение и благодарность доктора. Том станет героем.

Героем, который сломил безупречное мужество девушки и приговорил эту удивительную собаку к тягостному существованию.

Он гнал изо всех сил, злясь на себя. Это ведь совсем несложно. Он должен отвезти Элизабет в больницу, а когда он это сделает, у пса не будет другого пути, кроме возвращения к Севиллу.

Том начал молиться — пылко, отчаянно, умоляя Господа дать ему силы сделать то, что он должен.

Под защитой груды бревен Элизабет пролежала двадцать четыре часа, свернувшись, как креветка. Ее тошнило, но она была слишком слаба и не могла даже поднять голову. Потом ее силы подтачивало переохлаждение, и в конце концов она потеряла сознание. Очнувшись, Элизабет понятия не имела, где находится, и плохо представляла себе, что случилось в последние часы. Она вспомнила, что убегала от Севилла; у нее промокли ноги. Она пришла на пляж, было очень холодно и страшно. Она отчетливо помнила — на вид и на ощупь — куски коры, на которых лежала, запах водорослей, крики чаек, такие громкие, словно они устраивались на ночлег прямо на ее голове. Постепенно Элизабет осознала, что находится в незнакомом месте, а над нею — оштукатуренный потолок.

Я внутри здания.

Дамиан.

Господи, где Дамиан?

Невыносимая головная боль заставила ее сощуриться, когда она попыталась сфокусировать взгляд. Первая мысль была о собаке. Она приподняла голову, силясь вспомнить, когда в последний раз его видела.