Пес, который взломал дверь

— Тебе весело! А люди и такое делают. Итак, к чему весь этот разговор о собаках? Вот что мне известно о Хедер. Прежде всего, она, зная Роз уже много лет, должна была быть в курсе, что у той имплантирован кардиостимулятор. Я с Роз встречалась совсем не часто, а вот с Хедер они виделись регулярно, потому что обе занимались в Нонантуме. У Роз были проблемы с сердцем, потом она лежала в больнице, потом ей стало лучше, так что Хедер наверняка было что-то известно. Во-вторых, ей это выгодно. Она уже успела придумать мемориальный конкурс, на котором ей предстоит выиграть. Это омерзительно. И наконец, люди, которые живут через дорогу от парка, говорят, что молния там не ударяла. Они были в это время дома. И уверяют, что удара не было. В таком случае что же произошло? Идет дождь. Роз, вероятно, стоит в луже. У нее кардиостимулятор. Она протягивает руку и дотрагивается до ограды, а ограда металлическая. И в этот момент что-то происходит.

— И что же? Похоже, в этом ты еще не разобралась.

— А вот что. Хедер не единственная, кто мог извлечь из этой смерти выгоду, и даже с кардиостимулятором Роз была незащищенной, незащищеннее многих из нас. Пожалуй, это меня беспокоит больше всего. Масса вещей может вывести стимулятор из строя, и у многих людей был на нее зуб. Например, у родственников Джека. Она не была еврейкой, а он женился на ней, и они справили по нему шиву. А после похорон в доме Джека оказалась его сестра, и все ждали приезда его отца, и выглядело все это как семейное воссоединение. Есть у нее и другие недоброжелатели. Один из них этот сукин сын судья Мартори. Знаешь такого? Она написала на него жалобу. И еще люди, которых она обвинила в жестоком обращение с ребенком. Таким образом, выходит, что вокруг было множество людей, которым не доставляло удовольствия видеть ее живой и невредимой.

Глава 10

На следующее утро я проснулась с мыслями о Хедер, Эбби и двойном вождении. Мне кажется, что соревнования по послушанию — это игра, сочетающая в себе элементы гигантской версии бриджа и тщательно разложенного пасьянса. У вас, как и у прочих игроков, есть партнеры, и вашей основной целью является сделать ход получше, но главную игру при этом вы ведете сами с собой. Двойное вождение столь же бесчестно, как карточное шулерство, и так же бессмысленно, как жульничество при игре в пасьянс; хотя легким трюком это не назовешь, особенно если за дело взялась такая сыгранная команда, как Хедер и Эбби.

Рауди спал у дребезжащего переносного кондиционера марки «Хотпойнт». Лежа с закрытыми глазами, я услышала, как он заворочался, и спустя пару секунд почувствовала, что он смотрит на меня. Можно притвориться спящей перед мужем, любовником или даже собственными детьми, но с собакой этот номер не пройдет.

— Доброе утро, дружище, — сказала я.

Он завилял всем задом и скорчил такую гримасу, какую обычно строят маламуты, если им приспичит залаять, как нормальным псам, но они не помнят, как это делается. Потом он тихонечко поскулил, и мне волей-неволей пришлось сдаться и вылезти из кровати. Когда он сделал свои дела, я отмерила ровно один стакан АНФ-30, наполнила им миску Рауди и наблюдала за тем, как он жадно поглощает еду, пока наконец наполовину опустошенная миска не упала на пол. Я стояла на кухне и размышляла о маламутах и евреях, о своей семье и семье Лии, а также о семье Джека Инглмана, иначе говоря, об инсайдерах и аутсайдерах. До этого странного утра я считала, что для потомственных протестантов реакция семьи Джека на Роз и этот смешанный брак непостижимы, но теперь до меня дошло, что отношения между родителями Лии и моими предками были такими, как если бы они справили шиву друг по другу. С точки зрения моих родителей, сложности с Артуром — и с Касси, как только она вышла за него, — не основывались на каких-либо его поступках, на чем-то личном. Все дело было в том, что мы — заядлые собачники, а Артур принадлежит к совершенно другому клану. Все личное недовольство сводилось к категорическому неприятию — он не такой, как мы. Да, не такой. Ну и что с того?