Пес Первого дома (СИ)

— К Карантиру, я сказал. Все, — бросил Келегорм, разворачиваясь, и зашагал к воротам дворца. Он сам не знал, чего хочет сделать, если отыщет двух детенышей. Но он видел цель, мог бежать за ней, думать о ней, уйти в нее с головой. И не думать о прочем.

Если кто из серых и видел его в туннелях, напасть не посмел.

Карнетьяро, Красный копейщик, отыскался в воротах, среди стражей Младших братьев. Здесь тоже успела случиться драка, щиты и ворота щетинились торчащими стрелами, и лишний меч стражам пригодился. Снаружи шел снег, скрывая лес и берега в белой сырой пелене, засыпая лежащих на мосту.

— Кого ты нашел? — спросил Келегорм, едва подойдя.

— Мальчишек из ненавистной тебе семьи, кано, — ответил тот спокойно.

— Где они?!

— В лесу.

— Что?

— Я вывел их в лес, на тот берег, припугнул и прогнал подальше, — верный смотрел прямо, убежденный, что сделал все как надо. — Вряд ли ты захотел бы марать руки убийством детей, кано.

На тот берег реки. Ага. Потому что все беглецы собирались на этом.

Келегорм полыхнул яростью так, что от него попятились.

— Самовольничаешь?! — зарычал он, едва выговаривая это длинное слово. Зверь и эльда пришли в ярость разом, пусть и от разного, и говорить сразу стало труднее.

Еще труднее было, схватив болвана за горло, не свернуть ему шею.

— Только я решаю, — рявкнул Келегорм, — о кого мне марать руки! Только я!

Копейщик даже не захрипел, а скуляще втянул воздух, неверяще глядя на своего вожака.

— Где они?!

Трясущаяся рука указала направление.

— За ясеневой рощей… — прошептал Карнетьяро, когда ослабла хватка. — Возле раздвоенного дуба слева от дороги… они побежали вперед и налево…

— В другой раз за самовольство башку оторву, драугов сын. Вон с глаз моих! — оттолкнул он ошеломленного воина.

— Да ну? — раздался сзади голос Амбарусса. — А по-моему, братец, он весь в тебя! Хватит!

«Зеркалу морду набей», — дополнил он беззвучно.

— Отстань, — проворчал Келегорм, устремляясь к мосту.

— Возьми охрану! — крикнул вслед младший брат, впрочем, он не стал отвечать.

Сейчас ему невероятно пригодились бы собаки. Но Келегорм больше не держал охотничьих собак, с тех самых пор, как потерял Хуана. Да и собаки к нему не стремились больше.

«Новая дичь!» — сказал Зверь. — «Эту не дам упустить!»

Он втянул запах пряной крови с левой перчатки, впечатывая его в память. Пошатнувшись, прошел сквозь видение грустящей девы в синем плаще. И перешел на бег.

В сторону дворца он промчался верхом, а теперь бежал тяжело, временами переходя на шаг и прижимая локтем повязку на боку, чтобы не сбилась от движения, и ясеневая роща показалась куда гуще и мрачнее. Темный лес пустовал под наброшенным тонким покровом — ни птицы, ни зверя. Свежий снег радовал — на нем легко разглядеть любой след. Вот только снег продолжал идти, любые следы продержатся недолго, и потому Келегорм спешил, как мог.

Раздвоенный дуб призраком выступил из белесого сумрака. Покров под ним пятнали беспорядочные следы, уже припорошенные свежим снегом, с трудом различимые, и две цепочки неровных мелких следов тянулись в ближайшие заросли кустов, еще не потерявшие бронзовую листву.

Опустившись к земле, Охотник втянул воздух, силясь уловить мельчайшие запахи, и те, что доступны носу, и различимые иным чутьем. Немного шерсти и кожи — одежда… тень запаха еды и жилья… и надо всем этим снова острый страх, бросающий в пот и гонящий прочь от единственного известного дома — в темноту. На таком страхе можно бежать долго.

Зверь впитывал запахи с наслаждением, уверенный, что способен настичь и распознать эту добычу в сколь угодно темном лесу. Келегорм же с тоской вспомнил вновь Хуана и свой отказ от собак, отчаянно жалея сейчас, что рядом нет ничего живого и теплого, способного удержать от нового падения в звериную ярость. Впрочем, быстро оборвал себя — сожаления пустая трата времени здесь, посреди темного Дориата да под снегом. Нужно было спешить — на этом Зверь и эльда достигли хрупкого согласия и устремились по следу.

Маленькие следы беспорядочно петляли по лесу, словно детеныши понятия не имели, куда направиться. Один раз остановились под деревом, истоптали снег, заснежили толстые трещины коры — кто-то забрался наверх, чтобы осмотреться. Но если стало темно и снежно, толку с того не было. По законам леса детеныши должны сделать круг и скрытно вернуться к прежней лежке, чтобы дождаться старших. По тем же законам леса двуногие могут ходить кругами, если не видят дороги и не понимают верных путей, кто вправо, кто влево. Эти же поначалу бежали прочь от дороги и от реки, а затем, должно быть, пытались вернуться к Эсгалдуину, но то и дело теряли направление, делали петли, упрямо стремясь вперед. Торопливо повторяя их путь, выглядывая расплывающиеся под свежими хлопьями снега следы и ловя слабые тени запахов, Келегорм и сам вовсе потерял направление и даже время. То, что следы не замело еще, могло значить, что времени прошло мало — но могло и то, что детенышей он нагонял, следы оставлены недавно, а с начала преследования прошли долгие часы.