Пес Первого дома (СИ)

— Я буду мешать Турко!

— Турко, он тебе сильно будет мешать, если подержится за ворот?

— Глупый, он не будет тебе отвечать!

— А почему?

— Чтобы не сбиться со счета, при долгом беге надо шаги считать, мне дядя объяснял.

— А почему он мне не объяснял?

— А ты опять задумался и не слушал.

Корень, корень, камень под ногой, лужа под снегом, лужа, лужа, корень, немного твердого берега, корень над головой, который чуть не задел, камень… Проклятый овраг извивался драуговой кишкой, его стены становились только выше, и стремясь не думать, что их могут вести в ловушку, Келегорм и вправду начал считать — все то, что подворачивалось ему под ноги.

На второй тысяче сумерки стали наливаться серым утренним светом вместо ночной синевы. На третьей овраг извернулся еще раз и выплюнул их на берег Эсгалдуина, к непроглядно-черной воде, подтопившей низкий берег справа, и с непроходимыми глинистыми обрывами слева. Противоположный берег лишь смутно виделся через снежную завесу.

— Дориат, — только вздохнул Келегорм, отпустив щенят и позволив себе снова перевести дух, уперев руки в колени. Садиться не стал, да и негде было здесь.

«Моргот раздери эту реку и все колдовские штучки Мелиан».

Повязка, кажется, еще держалась.

— Вы видели эти места? Здесь есть брод? — обратился он к щенятам. Хуже всяко не будет.

Мелкие Элу притихли и переглянулись.

— Ну… — сказал один, — броды есть. И не один.

— Там, где река пошире разливается.

— Шире, чем здесь, — уточнил первый.

— Вполовину или больше.

— Еще был деревянный мост…

— …он выше дворца по течению.

— А ниже броды от дворца неблизко.

— Потому что холмы у реки объезжать надо.

— Но мы и так от дворца неблизко.

— Тогда и брод может быть недалеко.

— Идем, — велел Келегорм.

Он двинулся вдоль по течению размеренным шагом, чтобы не тратить время на отдых. Детеныши, радуясь свободе, побежали было вперед, но быстро утомились и вскоре просто рысили за ним, даже примолкли, чтобы поберечь дыхание. На них то налетал порывами ветер со снегом, то резко утихал, словно теряясь, и в эти мгновения можно было различить другой берег. И он Келегорму не нравился вовсе — там тоже выходили к реке крутые холмы, кое-где обрываясь отвесными скалами. Сложив в уме все, что узнал о Дориате, Келегорм понял, что положение их скверно и лучше не станет. Должно быть, река в этом месте прорезает целую гряду холмов, в одном из которых и выстроили Тысячу Пещер, холмов не слишком высоких самих по себе — но вдоль воды здесь не пройти что тем берегом, что этим. Только и разница, что на этом берегу сейчас вовсе нет никого — а на том где-то бродят беглецы из дворца и собираются уцелевшие воины.

Если он переправится через реку, размышлял Келегорм на ходу, можно попытаться обойти приречные холмы и вернуться к Менегроту, найдя приметный холм по огромному буку на вершине. Это если его не засыплет снегом и не заморозит. И не пристрелит случайный беглец серых. Руссандол будет упорно ждать и искать брата, несомненно, но такой поход у раненого отнимет много времени и сил. Даже если без детей.

В худшем случае, если он один двинется вниз по течению, и если не будет тревожить рану, то почти наверняка берегом Эсгалдуина выйдет к Сириону и спустится к южным границам Дориата. Наперегонки с беглецами, если они его не заметят и не пристрелят. Что он будет есть в неприветливом Дориате, без лука и стрел — неважно, продержится. При условии, что не откроется рана. А если откроется, то всяко можно сразу головой в Эсгалдуин…

В груди предостерегающе сжалось.

Ах да. Кто именно выйдет к южным границам Дориата или ко дворцу в его облике, тоже теперь сказать невозможно. И Келегорму на мгновение очень сильно захотелось головой в Эсгалдуин прямо сейчас. Чтобы наверняка.

«Эй, дурень, не говори мне, что ты струсил», — ехидно заметил голос Искусника. — «Все равно не поверю!»

Келегорм споткнулся на ровном месте.

Запыхавшиеся щенки замерли рядом, беспокойно глядя на него. Потом не удержались, дунули друг другу в разгоряченные лица пару раз, сдувая темные кудряшки, и захихикали.

— Смотри, вон там! — воскликнул вдруг правый щенок, указывая вперед в снежную завесу. Подняв голову, Келегорм успел заметить, как порыв ветра раздвигает белые занавеси и под ними мелькает плоский берег, отодвинувшийся в глубину, и белые перекаты на речных камнях. Брод все-таки нашелся.

Снежная пелена поспешно сомкнулась над рекой, но прятать сокровище было поздно.

Брод не был удачным, но и опасным не выглядел, как удалось рассмотреть. Холмы здесь расступились, и река раздалась вширь, для путника под снежной пеленой это могло показаться поворотом. Но сквозь темную воду смутно проступали камни, и другого пути для них не было.

Сбросив плащ, Келегорм осторожно стащил через голову кольчугу. Свернул ее, перетянул ремнем, повесил за плечо так, чтобы легко избавиться — с рекой не шутят. Плащ обмотал вокруг пояса. Перебросил на грудь гриву светло-рыжих волос, перехваченную плетёными ремешками, и усадил одного из щенят на плечи, а второго просто взял на руки. А то, если обоих выше поднять, совсем неустойчиво окажется.