Пьеса длиною в жизнь (СИ)

Багровая пелена застилает глаза. Живите, мой король! Единственное, чего я хочу даже сейчас – защитить вас.

"В тот день немало воинов полегло. Однако битва была выиграна и война вновь получила отсрочку. Стоило бы продвигаться дальше, разгромить Ирданию в пух и прах, только вот короля заботило другое – спасти тех, кто ещё мог бы выжить.

Повелитель своими силами, почти умирая от истощения, переправил всех в замок, к лекарям. И действительно, спасти удалось всех, кроме одного…

– Он был героем, который верой и правдой служил своему повелителю… – король с трудом размыкает губы, произнося эту короткую фразу.

На похоронах собрались только самые близкие: друзья и родственники умершего. И главное – сам Король, замученный и уставший. Его бледное и осунувшееся лицо кажется сейчас ликом призрака, а может, и самой смерти. Следом за священником он повторяет слова молитвы, шевелятся бескровные губы, а из глаз тонкими дорожками катятся по щекам слёзы".

И те, что следили за каждым его движением, зрители, собравшиеся в зале, они плачут вместе с ним, хоть и не знают, что слёзы короля предназначены не просто человеку, который защищал его ценой своей жизни, а возлюбленному.

И не о смерти он плачет, а о жизни, зная, как она повернётся.

Громкие аплодисменты сотрясают воздух. Занавес, тихая музыка… Антракт.

Зрители расходятся, украдкой вытирая не высохшие ещё слёзы, а история… она вновь находит продолжение за задёрнутыми шторами.

Открывать глаза не хотелось – казалось, боль пронзит тело, только я это сделаю. Но тихий голос, напевающий одну из известных в стране колыбельных, был словно маяк, он притягивал, манил.

– Мой король, – прошептал, всё же поднимая веки и пытаясь найти мужчину взглядом.

Пение мгновенно замолкло, а щеки мои коснулись ледяные пальцы повелителя. Они поднялись к виску, потом вернулись к губам, замерли на подбородке.

– Адрэ, мой Адрэ, – король склонился, исступлённо касаясь губами моих. – Боже, а я уж и не мечтал. Мы ведь тебя похоронили. Но дыхание, я его слышал, потому…

Он смотрел на меня неверящим взглядом, гладил пальцами щёку, будто бы желая удостовериться, что я лежу перед ним. А после Ират просто уронил голову на кровать и жалко разревелся, сжимая в кулак одеяло.

– Мой король, – я позвал так его несколько раз, но мужчина не отзывался, тогда уж, наплевав на все предрассудки, я всё же протянул руку, касаясь его волос, и тихо шепнул: – Ир… не плачь…

Ират поднял влажное от слёз лицо, ловя мой взгляд, кивнул медленно и осторожно.

– Они сказали, что хоть ты и дышишь, скорее всего, уже не очнёшься. Они настояли на церемонии похорон, хотели закопать твоё тело, – голос срывается. – А я не верил! Зачаровал куклу, а тебя…

Я слушал с улыбкой, любуясь лицом любимого. Господи, спасибо тебе, что позволил вновь вернуться к нему! Спасибо, что не забрал жизнь моего короля в той глупой битве. Как бы жил без него верный слуга?

– Дурак, почему ты не согласился на то моё предложение? Как бы я жил без тебя? – гневно закончил Ир свою речь.

Лишь рассмеялся в ответ, пытаясь его обнять. Глупый, а если бы убили тебя, что делал бы оставшийся в живых я? Ир отстранился сперва, скинул с плеч плотные парадные одежды, подошёл к столу, чтобы потушить стоящие там свечи. Плечи его были напряжены, серебристые волосы будто б померкли и не сияли уже в лунном свете, но всё же для меня он был лучшим.

Вернувшись, мужчина лёг на кровать рядом со мной, положив голову на плечо. Нежный голос затянул какую-то грустную песню. О короле, которого все презирали, а по-настоящему любила только одна; о том, как эту девушку попытались убить ненавидящие его люди; и о судьбе самого короля, которого всё же уничтожили, хотя он и делал всё для своей страны…

– Не стоит, – перебил я Ира, когда он вновь начал тянуть что-то такое же грустное – Давай, я спою? Больно слышать такие песни. Не трави душу, они не о нас.

– Не о нас… – эхом отозвался повелитель.

– Тогда давай…

Договорить я не успел, мужчина вдруг поднялся, закрывая мои губы поцелуем. Нежным и в то же время страстным, будто бы прощальным. И от этого стало страшно. Я хоть и боялся двигаться, но всё же крепко сжал руками его плечи, садясь на кровати. На удивление рана на груди ни капли не болела, хоть и была крепко перебинтована – много дней я, наверное, пролежал без сознания.

– Ират, что случилось? – нахмурился.

Имя короля так легко срывалось с губ, будто бы я всю жизнь без страха повторял его. Ират, Ир…

– Я хочу тебя, – он склонил голову, глаза закрыли длинные пряди светлых волос.