Пьеса на 8 человек и одну рыбу. Комедия. По ту сторону семьи

Постоянства вообще вся система мироздания не приемлет, всё течёт, всё меняется ежесекундно, даже чаще, каждый миг. Так чего уж там, возлагать надежды на возможность сколь длительных отношений. Если сегодня человек с тобой, то и спасибо ему, а если завтра он решит быть с другим, то это его священный выбор и обижаться на него за то мы не имеем никакого права. Так самой природой заложено, мы все ищем там, где лучше. (Обращаясь к зрителю) Что я не прав? Ну а почему тогда человек не создан по принципу однолюба? Что, нельзя было таким образом создать людей, чтобы любовь была раз и навсегда! У всех! И обязательно взаимно. Да можно было бы, конечно. Учитывая, какие системы жизнеобеспечения, психологические процессы, электрические цепочки там всякие разные внутри человека сконструированы… Я сильно-то не разбираюсь, но совершенно очевидно осознаю, что если бы это было нужно, то мы все были бы верными, честными, порядочными и поголовно обладали бы всеми теми качествами, которые испокон веков ценятся и превозносятся в людях. Но мы совсем не такие… от природы – замечу! А стало быть, не нужно природе, чтобы мы были другими.

Дрон встаёт с места, подходит к Петюне, по-дружески хлопает его по плечу.

Дрон (с поддержкой, Петюне). Нормально всё, не горюй. Другой бы на твоём месте вообще бы сразу удавился на ближайшем суку. А ты молодец, держишься. И правильно делаешь.

Дрон скептически вздыхает, глядя на снасти и принадлежности Петюни, оценивая его наживки.

Дрон (с поддержкой, Петюне). Ладно…, пойду, что ли червей тебе нормальных накопаю, а то твои какие-то дохлые совсем…, полуживые. Здесь конечно ничего не водится, но чёрт его знает.., чем чёрт не шутит. Может на доброго червя, какая-нибудь мелочёвка и найдётся в этом Богом забытом водоёме.

Дрон берёт баночку для червей, берёт сапёрскую лопатку (или что-то вроде неё) и уходит копать червей.

Петюня (Старому, с осторожным интересом). Слушай…, я вот всё хочу тебя спросить…

Старый (спокойно). Спрашивай, коль сильно хочется. За спрос, как говорится – не бьют. (С хитринкой) Но ты имей ввиду, что не все так говорят!

Петюня (Старому, с осторожным интересом). Да ничего такого особенного, на самом деле. Я всё никак понять не могу, почему тебя Старым кличут. Я – понятно, Петюня – Пётр. Дрон тоже понятно, так многих Андреев называют. Но ты то Илья. А Илья и Старый… Это же никак не связано?

Старый (с тёплой улыбкой). Никак…

Петюня (Старому, с осторожным интересом). Так ведь и не сказать, что старый ты шибко.

Старый (с тёплой улыбкой). Справедливо.

Петюня (Старому, с осторожным интересом). Ну а почему тогда? Не просто так, поди, Старым кличут?

Разговор Петюни и Старого прерывают раздающиеся женские крики и стоны имеющие наклонность сексуального характера. Эти крики и стоны нарастают, они становятся всё чаще и всё громче. Старый и Петюня переглядываются в растерянности и смотрят в ту сторону, куда ушёл Дрон, ибо как раз оттуда доносятся нарастающие ритмичные женские возгласы.

Петюня подскакивает, с волнением смотрит на Старого, вроде бы порывается бежать на звук.

Возгласы становятся чуть тише, но чаще.

Петюня (Старому, в растерянности). Пойдём, глянем, что там к чему?

Старый (с хитроватой улыбкой). А послушать тебе недостаточно? Ещё и поглядеть охота?

Петюня (Старому, в растерянности, сконфужено). Да я… я же не в том смысле… Просто мало ли чего там, может помощь какая нужна…

Возгласы набирают максимум частоты, громкости и страсти.

Старый (с хитроватой улыбкой). Поверь, Петюня, судя по тому, что мы с тобой слышим, там прекрасно справляются и без чьей-либо помощи…