Песчаная роза

Он лежал на волчьей шкуре и смотрел на правдоподобно извивающееся в камине пламя, а Соня сидела просто на полу, на прогретых этим электрическим пламенем досках.

Она и сама слышала в своем голосе нотки извинения. Они объяснялись просто: после сибаритского ужина ей хотелось только спать, а Максим-то явно ожидал не этого.

– Камин могли бы сделать и настоящий, – сказал он. – Хотя в электрическом есть свои преимущества.

– Какие?

Соня не выдержала и зевнула.

– Можно не тратить время на разжигание огня и прочие посторонние вещи.

– Угу…

Поняв, что голова клонится вниз, она заставила себя подняться на ноги.

– Куда ты? – спросил Максим.

– Воздухом подышу, – ответила Соня.

«Может, для бодрости даже в озеро придется окунуться», – подумала она при этом.

Над озером стояла огромная полная луна. Невозможно было удержаться от соблазна проплыть под нею по золотой озерной дорожке, Соня и не стала удерживаться.

Среди малочисленных своих способностей она знала за собой способность плавать в очень холодной воде. Поэтому ничто не мешало ей получать сейчас удовольствие от того, что она погружается в ночное озеро.

Когда Соня вышла из его агатовой воды на берег, во всем ее теле стучали изнутри мелкие бодрые молоточки. Сон развеялся бесследно. Она протянула руку, чтобы снять с раскидистого куста свой сарафан, повешенный перед купанием на ветку – и вдруг ее руку сжало так, словно вокруг запястья обвилась змея. Какая-то особенная, мускулистая, но разве бывают мускулистые змеи… Соня вскрикнула, тут же почувствовала, что ее рывком втаскивают прямо в куст, и инстинктивно зажмурилась, чтобы ветки не выкололи ей глаза. Она судорожно вдохнула воздух, но закричать не успела: влажная ладонь закрыла ей рот. От того, что это точно была человеческая ладонь, а не тело змеи, ей стало даже как-то полегче, то есть стало бы полегче, если бы тут же не охватил уже другой страх, более рациональный, но от этого не менее сильный.

Соня все-таки закричала – из зажатого рта вырвалось лишь мычание – и укусила эту отвратительную вонючую ладонь. Она думала, человек, обхвативший ее за плечи и зажимающий ей рот, инстинктивно отдернет руку. Но, видимо, ладонь его была настолько грубой, что он ее укуса даже не почувствовал.

– Не ори, – проговорил он хриплым шепотом. – Отдашь деньги и гуляй себе.

– У меня нет денег!

Вместо этих ее слов тоже прозвучало мычание. Но не трудно было догадаться, что она хочет сказать, и грабитель буркнул в ответ:

– В дом пошли. Там отдашь.

Он поволок ее к крыльцу, прижимая к себе. Ей пришлось пятиться, она больно ударилась щиколоткой о ступеньку, попыталась выскользнуть из его рук, показалось, это удастся, ведь она голая и мокрая, но только показалось… Он толкнул дверь плечом и Соню втолкнул в дом перед собою.

«Вот и все!» – мелькнуло в голове, и облегчение охватило ее вместе со стыдом от того, что первое, о чем она подумала, было не то, что теперь и Максиму может угрожать опасность, а то, что наконец он рядом и, значит, не даст ее убить, избить, вообще ничего плохого не даст сделать с нею. Это даже не знание было, хотя Соня знала, что он занимается кунг-фу, и как-то серьезно занимается, с какими-то поясами, или что там в этом спорте бывает, – а вот именно инстинктивное облегчение.

Она плавала не долго – Максим по-прежнему лежал на ковре перед камином и, подперев кулаками подбородок, смотрел на ровное пламя. Когда стукнула входная дверь, он спросил, не оборачиваясь:

– Ну как, надышалась?

Соня снова попыталась закричать, но грабитель зажал ей рот еще сильнее, и вместо крика снова вышло мычание, теперь совсем глухое.

Наверное, Максим понял, что с ней что-то случилось. Он перекатился с живота на бок, сел – и остолбенел от зрелища, которое ему открылось: голая мокрая Соня в руках у какого-то верзилы, который зажимает ей рот.

– Деньги давай, – повторил грабитель, непонятно к кому обращаясь. Но сразу же уточнил: – А то придушу ее.

И ругнулся так же обрывисто, как произносил все слова вообще.

Максим медленно поднялся с пола. От него до грабителя было метра два, и Соня подумала, что надо как-нибудь отстраниться, чтобы, если Максим ударит того ногой в лицо, не попал бы по ее лицу тоже, хотя и ладно, даже если попадет…

Но отстраняться не пришлось. Максим сделал шаг назад, остановился – и вдруг бросился по лестнице вверх, на второй этаж. Это произошло так стремительно, что Соня вообще не поняла, что произошло.

Грабитель, кажется, не понял тоже. Он застыл, прижимая к себе Соню. От его гнилостного запаха к ее горлу подступила тошнота, и она испугалась, что захлебнется рвотой под его рукой, зажимающей ее рот. И вдруг он отпустил ее – не отпустил даже, а отшвырнул в сторону – и рванулся вперед. Падая, Соня увидела, как он хватает сумочку, которую она не отнесла наверх в спальню вместе со всеми вещами, а оставила на каминной полке рядом с глиняными фигурками сказочных зверей. Сумочка была раскрыта, и красный кошелек с золотистыми застежками-бубенчиками выглядывал из нее прямо-таки призывно.