Песчаная война

А ведь, если упадешь, тащить тебя никто не станет. Даже свои, не говоря об американцах. Пресловутая свобода: каждый волен загнуться так, как считает нужным. Да и какие они свои? Каждый сам за себя, хоть при этом хочется, чтобы за тебя же были и остальные.

Совершенно некстати подумалось, что массовый героизм и взаимовыручка «простых американцев» – стержень всех голливудских боевиков за последние полсотни лет. Увы, так же, как множество других явлений, проповедуемых на весь мир крупнейшей в мире «фабрикой грез» – практически не встречающееся в действительности качество «нации гамбургеров». Русская пословица «Сам погибай, а товарища выручай» за океаном так же чужеродна, как пресловутые балалайка, водка, матрешка. Правда, в последнее время «водку» в этом трио заменили на «калашников», но творение тульского оружейника-самородка как раз отлично вписалось в американскую действительность…

Погранов тряхнул головой и понял, что задремал на ходу. Усталость уже брала свое.

Где-то вдалеке послышался звук, напоминающий шум мотора. В иной ситуации он доставил бы радость, но тут, в неизвестности, наоборот, заставил всю компанию из последних сил побежать к какой-то скале, образовывающей козырек, способный послужить укрытием. Хотя бы с воздуха.

На этот раз им повезло. Звук отдалился, стал неслышимым, и бывшие пассажиры вертолета с облегчением перевели дух.

И тут же донеслась едва слышная короткая очередь. Затем – отдельные хлопки выстрелов, вновь очередь, после которой все стихло.

– И то, что мы представители интеллигенции, тоже здорово, – прокомментировал Нелюбин, ко всеобщему недоумению.

– Почему? – рассеянно спросил думающий лишь о спасении репортер. – Что вы имеете в виду?

– Подготовки нам не хватило. Физической, – пояснил медик, растирая по лицу грязную кашу из пота и пыли. – А так бы успели за тем прытким сержантом, и все.

– Что все?! – спросила, вернее, истерически выкрикнула Летышкина.

– Что? Одной очередью было бы больше, и все… Эй!

Восклицание относилось опять же к правозащитнице. При словах циничного врача женщина схватилась за сердце, побледнела и как-то осела, сдулась, будто шарик, из которого выпустили воздух.

– Эй, эй! Прекратите это! – на счастье тучной дамы, доктор в момент аварии был в летнем пиджаке: он просто не хотел расставаться с находившимися в карманах документами, и теперь на свет явились какие-то таблетки, завалявшиеся между ними. – Держите. Под язык и поскорее, чтоб вас черт побрал!

Правозащитница покорно взяла лекарство. На нее смотрели пять пар глаз. Абсолютно без жалости, если чем обеспокоенные, так лишь нежеланием иметь в составе компании обузу.

– У меня во рту сухо, – простонала она, но сунула в рот таблетки и задвигала многочисленными подбородками.

Хорошо, что пока двигаться дальше опасались, и Летышкина получила шанс немного отдышаться.

Глава девятая

Заседание совета, собравшегося у бассейна, шло уже добрых полчаса. Рассевшись на лежаках, еще совсем недавно служивших предметом раздора между отдыхающими, а теперь пустовавших, мужчины спорили до хрипоты. О том, что из отеля, окончательно растерявшего все свои прелести с того момента, как в паре сотен метров от берега на риф прочно сел пылающий танкер, надо убираться, даже не говорили – невозможно было себе представить жизнь в горячем нефтяном дыму. Вопрос был в том, как убираться. Вернее, на чем.

Море после случившегося с Пинскими отпадало сразу – вряд ли барражирующие над ним самолеты позволили бы покинуть берег хоть одному плавсредству. Во всяком случае проверять это на практике никому не хотелось. Про воздух и говорить не приходилось – искусством изготовления воздушных шаров никто не владел. Оставалась лишь суша, хотя представить себе пеший переход было немыслимо. Но ничего более приемлемого, похоже, и не предвиделось – автобуса, способного вместить всех желающих, не было. Да если бы и нашелся: в нескольких десятках метров от ворот отеля расположился импровизированный египетский блокпост, и объехать его не представлялось возможным. А ведь дальше могли быть еще и еще…

К заседавшей компании порою подходили новые люди. Одни подключались к спору, что-то пытались доказать, другие молча слушали, третьи скептически пожимали плечами и уходили. На их место приходили другие, чтобы зачастую тоже удалиться через небольшое время. Увы, но хотя убраться отсюда желал каждый, нормальному человеку для путешествия требуются транспорт и какие-то гарантии, что цель будет достигнута. В противном случае казалось намного надежнее дождаться какой-нибудь подмоги из большого мира. Пусть ни у кого не было веры в собственную страну, однако в свои силы веры было еще меньше. Есть же помимо России или Украины ряд других европейских стран. Теперь, когда их граждане спасены, они ведь не оставят в беде пусть чужих, однако тоже европейцев. Не сегодня, до вечера не столь далеко, но завтра наверняка прилетят или приедут военные и вывезут всех, здесь застрявших. Надо лишь терпеливо ждать.