Песчаные черви Дюны

В течение тысяч и тысяч лет в ходе своих бесчисленных экспериментов Эразм изо всех сил старался понять суть человека. Почему они остаются для него такими загадочными? Невероятный объем экспериментов Эразма заставил померкнуть даже опыт множества жизней самого Дункана. Видения и воспоминания с ревом проносились в мозгу Квисац-Хадераха, и Дункан понимал, что ему потребуется не одна жизнь, чтобы освоить и просеять ворвавшиеся в его разум данные.

Он видел Серену Батлер во плоти вместе с ее ребенком, видел невероятную реакцию масс на то, что сам Эразм считал ничего не значащей единичной смертью… Дункан видел ревущие толпы, бросавшиеся в битву, которую не имели ни малейшего шанса выиграть. Они были иррациональны, отчаянны, безумны и… в конце концов победили. Невероятно. Нелогично. И все же люди добились невозможного.

Пятнадцать тысяч лет Эразм пытался понять это, но так и не смог. Для окончательного понимания ему не хватило фундаментального откровения. Дункан чувствовал, как робот рыскает по его памяти, разыскивая этот секрет и не для того, чтобы завладеть Дунканом, а просто из желания знать.

Дункан едва сохранял ясность ума и концентрацию внимания в этом невозможном потоке информации. Он отделился от робота и почувствовал, что и Эразм отошел от него, но разделение было неполным, ибо внутренняя клеточная структура Дункана изменилась отныне необратимо.

В момент этого небывалого откровения, он понял, что стал новым всемирным разумом, но совершенно иного сорта. Эразм не обманул его. Глаза стали подобны квинтильонам сенсоров, и теперь Дункан мог видеть все корабли Врага, боевых и рабочих роботов, каждую шестеренку небывалой возрождающейся империи.

Он мог бы все это остановить, если бы захотел.

Когда Дункан пришел в себя, вернулся в свое относительно человеческое тело, он осмотрелся, заново узнавая большой зал машинного храма. Эразм стоял в некотором отдалении и радостно улыбался.

— Что случилось, Дункан? — спросил Пауль. Дункан выдохнул.

— Ничего, что происходило бы против моей воли, Пауль, но я здесь, я снова здесь.

К Дункану подбежал Юйэ.

Вам плохо? Мы подумали, что вы впали в кому, как… вот этот, — он показал на продолжавшего пребывать в оцепенении Паоло.

Со мной все в порядке, я не пострадал… но я изменился, — Дункан снова оглядел сводчатый зал и удивленно взглянул на протиравшийся за воротами огромный город. Да это было настоящее чудо. — Эразм поделился со мной всем… даже лучшей своей частью.

Произошло адекватное суммирование, — произнес робот довольным тоном. — Когда ты слился со мной и начал проникать все глубже и глубже, ты стал очень уязвимым. Если бы я захотел выиграть эту игру, я бы мог попытаться взять верх над твоим разумом и запрограммировать тебя к выгоде — моей и всех мыслящих машин. Так я поступил с лицеделами.

— Но я знал, что ты этого не сделаешь.

— Это было предзнание или вера? — По лицу робота скользнула лукавая усмешка. — Теперь ты можешь распоряжаться всеми мыслящими машинами. Они твои, Квисац-Хадерах, — все, включая и меня. Теперь у тебя есть все, что тебе нужно. С такой властью ты можешь изменить вселенную. Это и есть Крализец. Ты видишь? Все же мы заставили пророчество исполниться.

Оставшись один из всей бывшей необъятной империи, Эразм беззаботно прошелся по залу.

Ты можешь выключить их всех, если таковы твои предпочтения, и навсегда искоренить мыслящие машины. Или, если тебе хватит мужества, применить их для чего-то более полезного.

Выключи их, Дункан, — сказала Джессика. — Покончи с ними сейчас! Подумай о тех триллионах людей, которых они убили, обо всех планетах, которые они уничтожили.

Дункан посмотрел на свои руки.

— Но будет ли это почетным решением?

Эразм снова заговорил. В голосе его не было мольбы, он говорил совершенно бесстрастно.

Тысячи лет я изучал людей и пытался их понять… Я даже пытался имитировать их. Но скажите мне, когда в последний раз люди думали о том, что могут мыслящие машины? Вы лишь ненавидели и презирали нас. Эта ваша великая конвенция с ее страшным запретом: «Ты не должен создавать машин по образу и подобию человеческого разума». Неужели это то, чего ты хочешь, Дункан? Ты хочешь выиграть эту войну, искоренив нас до последнего робота… так же, как Омниус хотел истребить вас всех до единого? Но разве вы не ненавидели всемирный разум за его узколобое отношение? Теперь вы хотите сделать то же, что собирался сделать он?

У тебя слишком много вопросов, — задумчиво обронил Дункан.

И только от тебя зависит выбрать единственный ответ. Я дал тебе, то, что было нужно тебе. — Эразм отступил назад и замолчал, застыв в ожидании.