Песчаные черви Дюны

Жизнь состоит из определения того, что надо делать дальше, и это повторяется от каждого предыдущего ее момента к следующему. Я никогда не боялся принимать решения.

Дункан Айдахо Тысяча жизней

Сквозь разбитый купол храма Дункан, занятый своими мыслями, увидел, как замерцало небо и из него вывалились друг за другом несколько ведомых навигаторами лайнеров Гильдии.

Еще до того, как корабли подали опознавательный сигнал, Дункан понял, что на борту одного из кораблей находится какой-то особенный человек. Расширенное сознание с готовностью показало ее лицо, мало изменившееся после их разлуки. Мурбелла! Часть Дункана пришла в ужас при одной мысли о том, что он снова окажется рядом с ней, но теперь он стал совсем другим, и вмещал в себя нечто большее, чем свою прежнюю личность. Теперь он очень хотел ее видеть.

Над Синхронией теперь повисли тысячи кораблей с навигаторами Гильдии на борту. Теперь навигаторы не вполне осознавали свою роль, так как исчезла Оракул Времени. Пользуясь своими новыми способностями, Дункан мог теперь общаться с ними. Навигаторы хорошо понимали его, так же, как люди и мыслящие машины. Дункану для этого надо было всего лишь подумать и передать им свою мысль.

Это важные и необходимые перемены.

С кораблей были посланы к планете легкие челночные суда. Глядя сквозь купол на огненные хвосты ракет, Дункан понимал, что на одном из этих челноков была и Мурбелла. Она спустится на планету первой, и он снова увидит ее. Прошло почти двадцать пять лет… всего лишь мгновение на часах вселенной, но ему это мгновение казалось вечностью. Он жаждал прикоснуться к Мурбелле.

Но женщиной, вошедшей в зал, оказалась Шиана, страшно уставшая и измотанная только что закончившейся битвой. В глазах ее застыли немые вопросы, когда она увидела кровь на полу, разбитых сторожевых роботов, труп барона и сидевшего с остекленелым взором Паоло. Кинув беглый взгляд на четырех гхола, Шиана сразу поняла, что к Паулю и Чани вернулась исходная память.

Потом она заметила неподвижное тело старухи, лежащее на ступенях, и тотчас ее узнала. Голосом Шианы заговорила Серена Батлер:

— Эразм убил мое невинное дитя. Он один отвечает за…

Дункан перебил ее:

— Я перестал ненавидеть его. Думаю, мне даже было его жаль. Это напомнило мне минуту, когда умирал бог-император. Эразм был порочен, высокомерен, но и наивен. Его вело одно лишь ненасытное любопытство… но он не знал, как усвоить то, что он уже понял.

Шиана посмотрела на старуху, словно ожидая, что она сейчас откроет глаза и схватит ее узловатыми пальцами.

Эразм действительно мертв?

Абсолютно.

А Омниус?

Исчез навсегда. Мыслящие машины перестали быть нашими врагами.

Теперь ты можешь ими управлять? Они потерпели поражение? — На лице Шианы отразилось безмерное удивление.

— Они мои союзники… орудия… более независимые партнеры, нежели рабы. Вообще, все стало по-другому. Нам нужно принять новый порядок вещей и создать множество новых определений.

Когда Мурбелла и сопровождавшие ее сестры и люди Гильдии были приведены в зал слугами-роботами, Дункан не стал ни о чем спрашивать, он просто во все глаза смотрел на нее.

Она резко остановилась, едва успев войти в зал.

— Дункан… ты почти не изменился за более чем двадцать лет.

Он рассмеялся.

— Я изменился так сильно, что разницу невозможно измерить ничем. — Все машины в зале и во всем городе одновременно повернулись к Дункану.

Они обнялись с Мурбеллой совершенно машинально, не думая о том, воспламенит ли это объятие их прежние чувства. Но теперь каждый чувствовал в другом необратимые изменения. Река времени вырыла глубокую пропасть между ними.

Прикоснувшись к Мурбелле, Дункан сразу вспомнил, сколько вреда принесла ему зависимость от нее. Прежние отношения между ними невозможны, особенно после того, как он стал Квисац-Хадерахом. Мало того, теперь он управлял и мыслящими машинами, но он не был их всемирным разумом, не был их кукловодом. Но он не знал, как они смогут существовать без направляющей силы, им придется приспособиться или погибнуть — сделать то, что люди хорошо научились делать за многие тысячелетия.

В глубине зала Дункан уловил искру, вспыхнувшую в глазах Шианы, — это была крайняя озабоченность, а не ревность. Ни одна сестра Бене Гессерит никогда не позволила бы себе такой слабости. Действительно, Шиана оказалась такой стойкой последовательницей Бене Гессерит, что предпочла бежать с Капитула, нежели смириться с переменами Мурбеллы.

Он заговорил с обеими женщинами.

— Мы освободились от оков, спутавших нас по рукам и ногам. Вы нужны мне обе — и ты, Мурбелла, и ты, Шиана. Будущее нуждается во всех нас, и нуждается так сильно, что я даже не могу выразить это словами. — В мозгу его тут же промелькнули тысячи мыслей машин, и он понял, что во вселенной есть сотни планет, населенных людьми, которым немедленно нужна его помощь.