Песчаные небеса

Он встал, и, подойдя к столику с фруктами взял самый большой персик, перебросил его Стейне, а сам занялся огромным яблоком. Некоторое время слышался лишь сочный хруст, а затем Стейна, отерев губы шелковым платочком с тонкой вышивкой, стоивший, скорее всего не меньше полуимпериала, небрежно бросила его на пол, и, подняв глаза на Конана, продолжила:

– Я знала, что Дагарнус собирается выкупить тебя с каторги. Дело связано с вашим общим интересом.

– А почему ему нужен именно я? – тихо, словно сам себе задавая вопрос, пробормотал Конан, и, глянув на Стейну своими пронзительно-синими глазами, добавил уже громче, – Что, кофиец не мог попросить тебя найти подходящего человека для этого дела? Думаю, в Султанапуре немало пройдох, способных выкрасть у тупицы-Турлея ту штуковину.

Стейна хмыкнула и покачала головой.

– Спросишь у него сам. Сегодня я пошлю за Дагарнусом. Он не сомневался, что сбежав с копей, ты вернешься именно ко мне. Кофийцу пришлось выложить немало золота какому-то негодяю там, на рудниках. Не помню его имя… То ли Мораддин, то ли Морадан…

– Он не негодяй, – проворчал Конан, – хотя, кто он такой, я имею смутное представление. Но человек он, по-моему, неплохой. Или не совсем человек… А, может быть, и совсем не человек…

– То есть? – у Стейны округлились глаза, – Ну-ка, ну-ка, рассказывай, он что, демон?

Повествование о приключениях после неожиданного нападения туранской гвардии во главе с Радбушем на заведение Стейны заняло у Конана довольно много времени. Своей старой подруге киммериец доверял безоглядно, и поведал все, начиная от долгих допросов в темнице мага, и заканчивая разговором со старым джавидом и неожиданной догадкой о происхождении Мораддина. Стейна слушала спокойно, не перемежая рассказ Конана обычными для женщин «ахами» и «охами», лишь изредка цокала языком да головой покачивала.

– Ну, так, – сказала она, когда киммериец закончил, – ты хоть понимаешь во что ввязался сам и впутал меня, а?!

– Да вроде… – мрачно отозвался Конан, – и представляю, каковы ставки.

Стейна откинулась на подушки, закатив глаза, и воззвала, – О великая Иштар, за что ты наказываешь на старости лет свою верную ученицу, посылая мне наказание в виде тупого разбойника-варвара! – хозяйка схватилась за голову, а затем снова уставилась на Конана. Тот уловил страх в ее глазах. – Ты, медведь киммерийский, понимаешь, что все, кто посвящен в тайны, связанные с высшей магией, да еще и не человеческой, долго не живут?! Я еще не достаточно насладилась жизнью, чтобы меня прирезали шпионы Страбонуса, вислоухие карлики или этот твой головорез Мораддин! Милый мой, запомни навсегда, что каждый, знающий о вещи, способной даровать если не господство над всем миром, то по меньшей мере любой трон, или любую корону, ходит по краю пропасти, дно которой – Серые Равнины!

– Брось, – отмахнулся Конан, – я заберу кувшин у Турлей-Хана, отдам джавидам, а от Дагарнуса мы сумеем отвязаться. Джавиды спрячут сокровище надежно. Оно не принесет вреда никому.

– Вот как? – Стейна задумалась, – А что ты там говорил о желании, которое выполнит заключенная в сосуде изначальная сила гномов?..

Конан расхохотался, и, подсев к подруге, обнял и поцеловал ее.

– Детка, магия никогда не приносила добра нам, людям. Опасно связываться с ней вообще, а уж с магией гномов и подавно! Этот народ так же чужд нам, как, например, демоны. Его сила – мало подвластна роду людей. Так что давай попробуем задурить голову Дагарнусу, вытянуть из него побольше золота, да столько, что твоя старость пройдет безбедно. А Нейглам оставим Ниоргу и его народцу. Теперь я хочу еще раз навестить дворец Турлей-Хана, забрать кувшинчик, и спокойно заняться делами, ради которых я и направлялся в Султанапур из Немедии.

Стейна посмотрела на него, как на безумца, намеревавшегося либо вычерпать Вилайетское море ковшом, либо объявившего себя наместником Митры на земле.

– Я всегда считала, что с головой у тебя не все ладно, но чтобы настолько!.. И, кроме того, кувшин, о котором ты толковал, сейчас вовсе не у Турлей-Хана.

– Чего?! – поднял брови Конан. – Что ты сказала?

– Что слышал! – грубовато ответила Стейна, и, встав с постели, набросила на плечи свое невесомое одеяние. – Кувшин у Радбуша. Я знаю это достоверно.

– Но откуда?! – изумился киммериец. Чуток подумав, он поморщился, догадавшись, почему Стейна настолько осведомлена в делах придворного мага султанапурского эмира. – Он тебе сам сказал?

– Хвастался! – бросила Стейна презрительно. – Полагаю, Радбуш так и не сумел приручить твою дикую зуагирку и ищет утешения у меня. Третьего дня явился по мою душу…

– По душу? – хохотнув, перебил Конан.

– Заткнись, болван, и слушай, что мамочка говорит! – рявкнула Стейна и даже слегка стукнула кулаком по столику. – И оставь при себе свои варварские шуточки!

Хозяйка прошлась по комнате, чтобы немного успокоиться, и киммериец подумал, что сейчас она похожа на флагманский корабль, идущий на врага. Наконец, Стейна развернулась к Конану и продолжила: