Песчаный дьявол

Омаха и Пейнтер стояли в комнате Сафии по обе стороны кровати. Они не двигались с места, не в силах решить, удобно ли будет утешать Сафию.

Из этого затруднительного положения их вывел Генри, вошедший в комнату с кипой аккуратно сложенной одежды в руках. Дворецкий кивнул мужчинам.

– Джентльмены, я вызвал горничную помочь госпоже аль-Мааз одеться и собрать вещи. Будьте любезны…

Он указал кивком на дверь. Мужчины поняли, что их деликатно выпроваживают. Пейнтер шагнул к Сафии.

– Вы уверены, что в силах выдержать дорогу?

Та кивнула, но было видно, что это усилие далось ей с трудом.

– Благодарю вас, со мной все будет в порядке.

– И тем не менее я буду ждать вас в коридоре.

Этими словами он заслужил едва уловимую улыбку. Пейнтер поймал себя на том, что помимо воли отвечает молодой женщине тем же.

– В этом нет никакой необходимости, – заверила Сафия.

Он повернулся к двери.

– Понимаю, и все же я буду вас ждать.

Пейнтер почувствовал на себе пристальный взгляд Омахи. Археолог, прищурившись, смотрел на него исподлобья. Его лицо было напряжено. Несомненно, Омаху охватило подозрение с примесью злости.

Когда Пейнтер подошел к двери, Омаха не отступил в сторону, освобождая ему дорогу. Пейнтеру пришлось протискиваться боком. В этот момент Омаха обратился к Сафии:

– Малыш, ты показала себя настоящим героем.

– Это была лишь змея, – ответила та, поднимаясь с кровати, чтобы принять от дворецкого одежду. – Извини, перед отъездом у меня много дел.

Омаха вздохнул.

– Ну хорошо, я все понял.

Он вышел из комнаты вслед за Пейнтером. Остальные уже ушли, и в коридоре никого не было. Пейнтер шагнул в сторону, занимая место у двери комнаты Сафии. Омаха хотел было пройти мимо, но Пейнтер кашлянул, привлекая его внимание.

– Доктор Данн…

Остановившись, археолог искоса взглянул на него.

– Я хочу поговорить о змее, – продолжал Пейнтер, мысленно идя по следу, который остался нераспутанным. – Вы сказали, что она приползла с улицы. Почему вы так решили?

Пожав плечами, Омаха отступил на шаг.

– Не могу точно сказать. Но пестрые эфы любят греться на вечернем солнце, особенно в период линьки. Так что я не могу себе представить, чтобы эта особь проторчала весь день в помещении.

Пейнтер бросил взгляд на закрытую дверь. Комната Сафии выходила окнами на восток. Солнце заглядывает сюда только утром. Если археолог прав, змее пришлось преодолеть большой путь, чтобы добраться с солнцепека в ванную.

Омаха правильно истолковал его взгляд.

– Вы думаете, кто-то подбросил змею?

– Быть может, меня просто мучит мания преследования. Но разве одна воинственная группировка уже не пыталась расправиться с Сафией?

Омаха нахмурился.

– Это случилось пять лет назад. И не здесь, а в Тель-Авиве. К тому же, если змею действительно подбросили, те ублюдки тут совершенно ни при чем.

– Это еще почему?

Омаха покачал головой.

– Год назад та экстремистская банда была разгромлена израильскими спецслужбами. Если точнее, стерта с лица земли.

Пейнтеру были известны подробности операции. В действительности именно доктор Данн, используя свои связи, помог израильтянам выйти на след экстремистов. Омаха с горечью пробормотал, обращаясь скорее не к Пейнтеру, а к себе:

– Я надеялся, что после этого Сафия ощутит облегчение, вернется в эти края.

«Все не так просто, парень». Пейнтер уже успел разобраться в Омахе. Этот человек предпочитал решать проблемы атакой в лоб, идти напролом, не оглядываясь назад. Сафии было нужно другое. Вряд ли Омаха когда-нибудь сможет это понять. Тем не менее Пейнтер разглядел в душе археолога бездонный колодец, полный горечи утраты, слегка присыпанный сверху песком прошедших лет. Поэтому он попытался ему помочь.

– Подобные душевные травмы не излечиваются.

Омаха резко оборвал его.

– Да, я уже слышал все это. Спасибо, но вы не мой психотерапевт. И не ее тоже.

Он решительно зашагал прочь, напоследок добавив презрительным тоном:

– Иногда, доктор Кроу, змея бывает просто змеей.

Пейнтер вздохнул.

Из тени соседней арки появилась фигура. Это была Корал Новак.

– Этот человек со странностями.

– У всех нас есть свои странности.

– Я слышала ваш разговор, – продолжала Корал. – Вы с ним просто болтали или ты действительно подозреваешь, что тут дело нечисто?

– Определенно, кто-то мутит воду.

– Кассандра?

Пейнтер медленно покачал головой.

– Нет, какая-то неизвестная переменная.

Корал нахмурилась, что проявилось в едва заметном изгибе уголков губ вниз.

– Ничего хорошего в этом нет.

– Да, ты права.

– И еще эта доктор аль-Мааз, – не отставала от него Корал, кивая на дверь комнаты Сафии. – По-моему, ты чересчур вжился в роль заботливого коллеги.

Пейнтер уловил в ее голосе предостережение, завуалированное беспокойство по поводу того, что он, возможно, пересекает черту между профессионализмом и чем-то более личным. Корал продолжала:

– Если вокруг рыскает какая-то третья сила, тебе не кажется, что нам следует подумать о поиске доказательств?

– Разумеется. Именно этим ты сейчас и займешься.

Корал удивленно подняла брови.

– Я должен охранять эту дверь, – сказал Пейнтер, отвечая на ее немой вопрос.