Песчаный лотос

— Не думаю, что японские куртизанки лучше английских. Разве что есть в них для нас, европейцев, некая доля экзотики. — Николас скептически приподнял бровь.

— Не спешите с выводами, Ридли, — мягко предостерег его сэр Роберт. — Вы, насколько мне известно, проявили себя талантливым дипломатом в Европе. Если хотите добиться успеха здесь, то должны постичь все, чем так славится эта страна. Гейши — это не женщины, которых можно купить за деньги, это сама сущность японской культуры. Покорите хоть одну из них, и перед вами раскроются многочисленные двери…

Сэр Роберт не смог высказать до конца начатую мысль, поскольку его прервала внезапно возникшая рядом молодая женщина.

— Вот ты где, дядя Берт! — воскликнула она. — Разве мы не собирались ехать в «Опера-Сити», слушать «Мадам Баттерфляй»?

— Ридли, разрешите, я вас представлю моей племяннице. Мисс Лаванда Лир — моя родственница, на днях прибыла из Лондона, чтобы навестить меня. Она несколько импульсивна и прямолинейна, но ведь это совсем небольшой недостаток для молодой и очаровательной женщины. Не правда ли?

Николас обратил взгляд на подошедшую, и в его глазах промелькнул интерес. Темноволосая красавица смотрела на него не так, как он привык. В ее зеленых глазах не было восхищения, неизменно возникающего у особ противоположного пола, сталкивающихся с ним.

Нет, она смотрела на него с ленивым любопытством, как ученый, по привычке наблюдающий хорошо изученный им вид живого существа. Впервые в присутствии женщины Николас испытал некую неловкость, поэтому даже обрадовался, когда она взяла инициативу разговора в свои руки.

— Я много слышала о вас, мистер Ридли, от наших общих знакомых лондонских дам, — сказала она.

— Тогда представляю, что вы обо мне думаете, — усмехнулся Николас.

— Я думаю, что вам безразлично мое мнение.

Она сверкнула глазами и направилась к выходу, сообщив дяде, что будет ожидать его в машине.

Николас криво улыбнулся. Сэр Роберт оказался прав: эта женщина далеко не салонная скромница. Конечно, ему и раньше приходилось сталкиваться с разного рода поборницами феминизма. Обычно он ставил этих самоуверенных особ на место, но не в данном случае. Николас впервые спасовал, и — самое интересное — не знал почему…

Сэр Роберт занял место рядом с Лавандой, и машина плавно тронулась с места. Некоторое время они ехали молча, наблюдая сквозь стекла за ночной жизнью посольского района Раппонги.

Первой нарушила тишину Лаванда. Она вспомнила взгляд, которым ее наградил Николас при знакомстве, и, весело хихикнув, заметила:

— Наверняка он решил, что я одна из тех чудовищных феминисток, которые, оказавшись с мужчиной один на один, бьют его коленом в пах и вызывают полицию.

— Не понимаю, неужели ты надеешься подобным поведением соблазнить Ридли? Боюсь, его первое впечатление о тебе было не самым лестным, — произнес сэр Роберт, укоризненно качая головой.

— Именно этого я и добивалась. Чем хуже он станет думать обо мне, тем сильнее будет контраст… — Лаванда осеклась, словно сболтнула лишнего.

Сэр Роберт подозрительно посмотрел на нее, но промолчал…

Да, контраст определенно должен быть ярким, иначе весь придуманный ею план рухнет словно карточный домик. Осознав, что без помощи профессионала не обойтись, Лаванда решила обратиться к авторитетному лицу. В этом ей неожиданно помог Хидэмаро. Используя одному ему известные связи, он устроил для нее необходимую встречу.

В данную минуту Лаванда шла вслед за ним по вымощенной камнями дорожке, ведущей к изящному чайному павильону, окруженному садом. Именно здесь, по словам старого слуги, ее ожидала Итисудзу-сан — самая прекрасная гейша в «мире цветов и ив».

Не успели они подойти к входу, как черные лакированные двери гостеприимно раздвинулись. Возникшая в проеме пожилая прислуга приветствовала их низким поклоном и пригласила войти, сообщив, что Итисудзу-сан уже ожидает уважаемых гостей в маленькой гостиной.

Оставив обувь при входе, Лаванда надела хлопчатобумажные носки, предусмотрительно захваченные Хидэмаро из дома, и, подбадриваемая его кивком, последовала за служанкой уже в одиночестве.

Оклеенные белой бумагой решетчатые перегородки сёдзи отъехали в стороны, и Лаванда очутилась в небольшой комнате. Тотчас навстречу ей поднялась молодая женщина в кимоно из красно-коричневого тонкого шелка. Она низко поклонилась и, к удивлению Лаванды, заговорила с ней на безупречном английском языке:

— Мисс Лир, для меня большая честь принимать вас у себя в гостях.

— Итисудзу-сан, встреча с вами не меньшая честь для меня, — произнесла Лаванда, возвращая хозяйке любезность.

Гейша улыбнулась и, слегка наклонив голову, предложила ей сесть у очага, на огне которого уже закипала вода.

После того как Лаванда последовала приглашению, Итисудзу подошла к токонома, стенной нише для хранения посуды, сняла с полки чашку, а затем, наполнив ее ароматным чаем, подала гостье.