Песчаный Лотос

Лаванда с опозданием осознала совершенную ошибку и попыталась в очередной раз выпутаться. Она неопределенно взмахнула рукой.

— Так, догадалась.

Однако на этот раз Николас не спешил верить ей. Лаванда явно пыталась от него что-то утаить, и он решил докопаться до истины во что бы то ни стало.

— Невероятно! Слишком много догадок. Одно из двух: либо ты ясновидящая, либо что-то скрываешь. Я склонен верить в последнее.

Загнанная в угол Лаванда молчала. Ее мозг работал в поисках выхода. Меньше всего она хотела открыть Николасу правду при подобных обстоятельствах.

— О боже, Лаванда, разве ты не видишь, как я измучен? — неожиданно устало произнес Ридли. — Для тебя не секрет, что значит для меня потеря возлюбленной. После ее исчезновения в Токио жизнь утратила для меня смысл, но в моей душе всегда теплилась надежда на то, что однажды она вернется и одарит меня ответной любовью…

Николас посмотрел на Лаванду полными муки глазами.

— Когда я увидел Лотос там, на маскараде, я поверил, что чудеса происходят и в реальной жизни, однако и представить не мог, чем это для меня обернется… Я вовсе не стремлюсь тебя разжалобить, но без нее мой мир рушится с невероятной скоростью, и только ты в силах спасти те крохи, что от него еще остались…

Лаванда слушала Николаса, и в сердце ее рождалась ненависть к Лотос — иллюзии, которая, странным образом став чем-то самостоятельным, отняла у нее любовь дорогого человека.

— Все! Я больше не могу слышать о ней! — неожиданно заявила Лаванда. — Пойми, Николас, Песчаного Лотоса нет! Ее никогда не существовало. Она всего лишь придуманный мною образ!

Николас запрокинул голову и рассмеялся, потом взглянул на Лаванду и вновь рассмеялся. Все услышанное было принято им за шутку. Но шутить можно до определенного предела, и он намеревался напомнить об этом стоящей рядом женщине.

— Что ты такое говоришь? Лотос не существует? Но я ведь сжимал ее в своих объятиях, целовал в губы…

— Это была я, Николас! — резко оборвала его Лаванда. — И если ты скажешь о ней еще хоть слово, я взвою!

— Ты?!

Заявление Лаванды показалось ему настолько нелепым, что он опять, против воли, улыбнулся и привел веские, на его взгляд, доводы, доказывающие абсурдность ее утверждения:

— Вы совсем не похожи с Лотосом. К тому же она японка, ниже тебя ростом и, прости, несколько изящнее…

— Ты хоть раз видел ее лицо без пудры? — перебила Николаса Лаванда. Ей казалось на редкость обидным то, что она вынуждена убеждать его в столь очевидных вещах. — Кроме того, я прекрасно говорю по-японски, и еще…

Прервав себя на полуфразе, Лаванда вышла из комнаты, чтобы тотчас вернуться, держа в руках зеленое кимоно. То самое, в котором Николас видел свою прекрасную гейшу.

— Это принадлежит Лотос, — прошептал он, дотрагиваясь до изображенных на ткани белоснежных журавликов.

— Нет. Оно мое, — с нажимом на последнем слове произнесла Лаванда.

— Не знаю, что за игру ты затеяла, но не собираюсь верить в тот бред, который ты несешь.

Николас резко повернулся и направился к выходу. Ему стало ясно, что добиться правды от Лаванды не удастся. А тратить время на странный разговор, в который вылились его попытки найти гейшу, он не желал.

— Господи, ну что я должна сделать, чтобы ты мне поверил? — воскликнула доведенная до отчаяния женщина.

— Ответить, где скрывается Песчаный Лотос, и прекратить весь этот фарс. — Николас обернулся и устремил на нее пытливый взгляд, в надежде добиться того, зачем пришел.

Лаванда схватилась за голову. Ей казалось: она спит, видит кошмар и никак не может проснуться. Случилось то, чего стоило бы опасаться: Лотос вторглась в ее жизнь и не желала уходить в небытие. Оставалось одно последнее средство убедить Николаса в своей правоте, и Лаванда собиралась им воспользоваться, причем незамедлительно.

Она стремительно подошла к замершему в дверях мужчине, взяла его лицо в ладони и приникла ртом к его губам в нежном поцелуе.

— Что ты делаешь? — Николас отпрянул от нее с возмущением. — Если ты считаешь, что таким образом заставишь меня забыть Лотос, то ошибаешься. Синтия предупреждала быть с тобой настороже, но я ей не верил.

Отвергнутая Лаванда посмотрела на него с укором блестящими от навернувшихся слез глазами и произнесла сквозь рвущиеся из груди рыдания:

— Ты готов слушать Синтию и глух к моим словам? В таком случае спроси у нее о пари.

— Не знаю, о чем ты, но я в тебе очень разочарован, — заявил Николас и покинул квартиру.

Лаванда услышала, как захлопнулась за ним входная дверь, упала на кровать и уткнулась лицом в подушку, стараясь заглушить судорожные всхлипы…

— Так мисс Лир все отрицала? — переспросила Синтия, не спуская с Николаса внимательного взгляда. Она была заинтригована, когда он внезапно приехал к ней, чтобы выговориться после встречи с Лавандой.