Песчаный поход

Со второй попытки, вскарабкавшись на борт, Саша устроился на броне и, зябко зажимаясь от поднявшегося ветра, стал ждать. Увидев копошащегося в десанте Тортиллу, попросил сигарету. Гора сказал, что разрешит курить на операциях только в том случае, если убедится, что тот не «сдохнет» на первом же переходе, и в рейд сигарет так и не дал. Спички упрямо тухли на сильном ветру. Намаявшись, он плюнул, подкурил от чужого бычка и заодно поинтересовался:

– А почему так рано выезжаем?

– Чавой-то рано? Три часа вжэ.

«Ну-ну…», – сказал себе Саша и, умостившись поудобней, задремал.

Не прошло и часа, как стремительно рассвело. Еще минут через сорок прибыли на место. Соскочив с брони, взвод быстренько поднялся по довольно крутой каменистой гряде метров на пятьсот и очутился на скалистом гребне, с другой стороны которого раскинулся напоминавший сверху запыленный ошметок протектора жалкий кишлачишко. На противоположной параллельной гряде Саша заметил снующие взад-вперед крошечные фигурки.

Пока он думал, кто бы это мог быть. Сзади подошел Гора и, скинув наземь вещмешок, отрывисто бросил:

– Ну, чего встал? Давай, давай! Окоп рой…

– Слушай, Лень, а кто это там? – ткнул Саша рукой в сторону суетливо шныряющих фигурок

– Первый взвод, не отвлекайся. – И, заинтересовавшись происходящим в селении, крикнул: – Слышь, Шурик! Разведка пошла.

Только тут Саша заметил, как в кишлак входят облепленные пехотой БМП. Следом за машинами не спеша, трусил царандой.

Гора раскинул пулеметные сошки на своей СВД, (единственный в батальоне, кто додумался до этого; впрочем, экстравагантная мода так и не привилась), улегся на край скалы и стал в винтовочный прицел следить за происходящим в селении.

Его подопечный, минут пятнадцать безуспешно проковырявшись в скальном грунте, решил, что проще будет окоп не отрывать, а выложить из камней. Вскоре он поймал насмешливый взгляд шефа. Тот прокомментировал:

– Почти двадцать минут соображал. Нормально!!!

Управившись, Саша уселся в импровизированную крепость и принялся наблюдать за прочесыванием. Внезапно слева от него гулко грохнуло, и что-то горячее резко хлестнуло по щеке. Удивляясь самому себе, Саша стремительно растянулся на дне окопа и услышал над головой взрыв дикого хохота. Братусь, сидевший позади метрах в пяти, проронил излюбленную фразочку:

– Нэ спы – замэрзнэш!

В самый разгар веселья вмешался взводный:

– Хорош, мать вашу, тащиться! Гора, смотри – уходит!

Наставничек, отирая тыльной стороной руки, выступившие слезы и продолжая от смеха мелко всхлипывать, небрежно приложился и еще два раза подряд грохнул куда-то вниз. После каждого выстрела над выложенным Сашиным бруствером пролетали мощно выбрасываемые затвором гильзы.

Присмотревшись вниз, Саша увидел, как по дороге, ведущей от кишлака, какой-то чурбан в километре от них спешно разворачивает своего ишака. Два фонтана вздыбленные в нескольких шагах перед ним пулями, видимо, оказались веским аргументом в пользу возвращения назад.

– Подействовало… – подытожил Братусь.

– Ой! Какая глубина… А-хр-хренеть! Как ты догадался?! – тут же вмешался Шурик и, уже переключившись на Сашу: – Эй! Военный! В штаны не наложил?!

– Да я… не ожидал просто!

Все вновь заржали.

– Да хватит веселиться! – не выдержал взводный. Что на вас нашло? Все! Сейчас разведка сваливает – мы вслед за ней.

Что будет дальше, знали все, естественно, кроме рядового Зинченко.

К полудню добрались до «своего», как выразился Пономарев, кишлачка. Позади пылило еще четыре машины – первый взвод и отделение саперов.

Населенный пункт раскинулся на гладкой, словно шахматная доска, равнине, а посему, обложив селение со всех сторон БМПэшками, пехота с ходу вошла в узкие лабиринты дувалов. Саша вместе с вертевшим в разные стороны длинным стволом автоматической пушки Матаичем остался в машине. На робкую попытку напроситься на «шмон» Братусь совершенно серьезно ему ответил:

– Ты шо, с глузду зъихав?! А сухпай бороныты вид загарбныкив?

– Чем-то озабоченный Гора – явно было не до подопечного – только отмахнулся:

– Успеешь…

– То тут, то там в кишлаке раздавались одиночные выстрелы.

– Замки сбивают, – перехватив недоуменный взгляд, пояснил Матаич.

Примерно через полтора часа вернулись. Гора, улыбаясь, с самым невинным видом сунул Саше несколько тонких и твердых, пропахших кизяковым дымом лепешек. Этот пепельно-песочный хлеб напоминал скорее картон, нежели пищу, настолько он был пресен и упруго-жесток. Саша с горем пополам управился с небольшим кусочком и, брезгливо скорчив физиономию, отдал «подарок» Тортилле; тот без всякого стеснения все умял за пару секунд.

Ехали долго. Впереди нещадно пылили машины первого взвода и саперов. Сожженная дурным солнцем глина превращалась под траками БМПэшек в какое-то жуткое подобие серо-желтого цемента и, поднимаясь неправдоподобной густой стеною на десятки метров вверх, полностью скрывала под пылевой завесой маленькую колонну.