Песенка для Нерона

Насчет этого гроба. Наверное, мне не нужно вам объяснять, что запаковывать людей в ящики для путешествия на Ту Сторону — это не римский и не греческий обычай. Наоборот, мы предпочитаем готовить наших покойников на огне, а не пересылаем их сырыми. Но другие народы смотрят на эти вещи иначе, и я считаю, даже и хорошо, что мы такие разные. В общем, этот самый гроб оказался изумительной вещью, когда у меня наконец дошли руки его осмотреть. Для начала, он был расписан изнутри и снаружи, а местами на нем встречались заплатки из листового золота, размером примерно с мою ладонь. Кто бы его не изготовил, это был чертовски хороший плотник: доски прекрасно подогнаны — достаточно плотно, чтобы он не пропускал воду. Более того, дно у него было слегка скруглено, что превращало его в идеальное судно для неспокойных вод, гораздо лучше приспособленное для скольжения по волнам, чем наш бедный плоскодонный зерновоз. На одной стороне можно было разглядеть следы петель, так что я подумал, что у него была крышка и он открывался, как шкатулка с драгоценностями. Я рассказываю это только потому, что видел нечто подобное раньше, когда мы с Луцием Домицием были в Галикарнасе. В одном из местных храмов мы наткнулись на такой же точно гроб, установленный на козлах. Это был настоящий шедевр — крышка вырезана в форме человеческого тела с головой, увенчанной огромным париком, лицом и всем прочим. Тот галикарнасский гроб тоже был расписан и позолочен; и вроде бы кто-то говорил мне, что он прибыл из Египта — его доставил в Азию персидский наместник сотни лет назад; он похитил его из царской гробницы вместе с целой кучей золота и драгоценных камней. Он собирался увезти его в Персию после окончания срока своей службы, но умер, а семья решила оставить гроб там. В общем, я думал, что мой гроб тоже был египетский. Не спрашивайте, как он оказался в море, потому что я не имею ни малейшего представления. И, честно говоря, не очень интересуюсь. Я просто благодарен ему за то, что мы встретились, когда я более всего в нем нуждался; и если это египетского царя я выкинул в море, то и ему я благодарен и надеюсь, что он счастлив там, куда отправляются египетские цари, потому что он оказал мне добрую услугу.

Ну, в краткосрочной перспективе одна из моих проблем оказалась решена. Несмотря на это, я по-прежнему находился в глубокой заднице, как мне представлялось. Действительно, я выбрался из воды, но меня несло штормом в маленьком деревянном ящике, прыгающем вверх и вниз по верхушкам огромных волн, вода была со всех сторон, а ближайшая земля находилась в неопределенном направлении и очень далеко. Я все еще был обречен неминуемой смерти, с какой стороны не посмотри, и самое лучше, что можно было сказать о моем положении — это что я смогу наслаждаться привилегией перейти в мир иной стильно, на транспорте, единственно подобающим и идеально подходящим для царей — если проклятая штуковина не перевернется и не протечет, конечно. Вероятно, это должно было меня подбодрить, но представьте себе — ничего подобного.

В пользу плаванья в гробу в самом сердце ужасного шторма можно сказать одно — это занятие не требует особых навыков. Делать ничего не надо, в основном потому, что ничего и не поделаешь; если очень хочется, можно скрючиться на дне и молиться. Буду с вами честен: я не слишком религиозен. Сдается мне, что бог, который извлекает удовольствие из страданий такого жалкого мелкого засранца как я, не из тех типов, которые прекратят только потому, что я об этом вежливо попрошу; и я никогда не был достаточно богат, чтобы иметь возможность подкупить богов дарами, жертвоприношениями, статуями и все таким прочим. Конечно, вы можете сказать, что именно поэтому-то я и оказался на пороге неминуемой смерти; но можно ведь посмотреть и с другой стороны и сказать, что именно поэтому я и оказываюсь то и дело на пороге неминуемой смерти, а потом иду дальше — в зависимости от того, верите ли вы в готовность богов целыми днями выслушивать нытье смертных. В общем, исходя из того, что все, что я сделаю, скорее всего обернется против меня, я лег на спину, закрыл глаза и стал ждать развития событий.

Я ждал очень долго и никакого удовольствия от этого не получил, но в конце концов у меня сложилось впечатление, что прыжки и нырки стали далеко не такие глубокие и высокие, как были, так что я рискнул открыть глаза и оглядеться.

Увидел я звезды. Это, наверное, было хорошо, потому что если видно звезды, есть вероятность, что шторм кончился. Я опять закрыл глаза, и — хотите верьте, хотите нет — провалился в сон, несмотря ни на что, потому что когда я снова открыл их, то обнаружил, что смотрю в безоблачное синее небо и слышу плеск волн о скалы.