Песенка про любовь (СИ)

- Обыкновенный хам, - буркнула я.

- Понятно, - глубокомысленно изрекла мама. – Куда пойдём?

Я попросилась опять в дендрарий.

- Не, - сказала мама. – Холодно. Я тут вычитала, что по соседству открылась выставка модного фотографа. Ты как?

- Без разницы, - отмахнулась я. – Хорошо, что по соседству. Не надо будет спешить, чтобы успеть на твои процедуры…

Мама веселилась, наблюдая за мной.

- У тебя такой удручённый вид, - сказала она.

- Мы сюда приехали отдыхать, - поделилась я. – А он заставит меня работать. Сумасшедший изобретатель.

Мама захохотала.

- Ничего у него не выйдет! Вечером мы пойдём на танцы!

- На что? – удивилась я.

- Не на что, а куда, - продолжала потешаться мама. – Есть здесь один клуб. Большой популярностью пользуется.

Я начала понимать.

- Это что ли «Колючка»?

Мама кивнула.

- И ты пойдёшь? – не унималась я.

- А как же! – сказала мама. – Тряхну стариной. – И видя моё недоумение, сжалилась. – Пока ты там утопала в душе, позвонил Потоцкий и пригласил. Я приняла приглашение.

- Ну… пусть, - протянула я.

На фотовыставке было полно народу. Видимо автор снимков и в самом деле считался модным художником. Я быстренько потерялась от мамы и Юрки и нашла себе уголок посвободнее и потише. Настроение было преотвратительное. Я запустила себе в уши «Странника» и стала наблюдать.

Сидела я на низеньком подоконнике, поражаясь идиотской моде выстраивать здания из одних гигантских окон и разворачивать их фасадом к морю. В спину мне сильно дуло, но я упорно сидела на том же месте и пялилась на две огромные фотки, прилепленные на центральном билборде с названием выставки, который был размещён прямо напротив моего окна. На снимках толпа каких-то волосатых людей с оружием била ногами ещё кого-то. Подписи к снимкам мне со своего места было не разглядеть, но я догадывалась, что это какая-то горячая точка. Если судить по национальным признакам запечатлённых на фотках людей, то географически это где-то неподалёку. Было тошно.

Возле билборда часто останавливались. Я поняла, что это фасадные снимки выставки. Наблюдала я, пока окончательно не замёрзла. Опасаясь подцепить какую-нибудь неприятную простуду, я нехотя поднялась и подошла, чтобы прочитать подпись. Удивительно, но такие одинаковые ситуации, запечатлённые на фотках, имели большой пространственный разнос. Одна фотография была сделана в соседней стране, а вторая где-то за океаном. На этой последней я обратила внимание на жертву. Ею был молодой совсем парень, скорчившийся в тугой комок и цепляющийся за сухую землю растопыренными пальцами. На одном из его пальцев я увидела нефритовое кольцо. Такое же как у меня: серебряный желобок с нефритовым сердечком.

У меня резко потемнело в глазах. Сердце забилось где-то в горле. Но постепенно я успокаивалась. Мало ли на свете похожих колец! И рук… Возле меня остановился какой-то мужик. Я выдернула заглушки из ушей, потому что он начал говорить.

- Вы так давно смотрите на это, - сказал он мне. – Вас что-то беспокоит?

- Да, - сказала я и кивнула на нижний снимок. – Вот это.

Мужик усмехнулся.

- Все интересуются последним репортажем, а вы постом трёхлетней давности…

- Вы кто? – спросила я.

- Автор, - и он отрекомендовался, явно рассчитывая на знакомство.

Но мне было не до этого.

- Кто эти люди? – спросила я.

- Да местные, повстанцы, - сообщил он.

- А кого бьют? – не унималась я.

Мужик наморщил лоб.

- Да вроде бы это был какой-то уголовник… Теперь уже неважно. Его забили у меня на глазах… Девушка, а вы не согласились бы…

Но я, зажав рот, уже летела к выходу. Еле успела. Давненько меня не выворачивало с такой силой. Совершенно вымотанная я вышла из туалета и наткнулась на своих. Юрка был зелёный от беспокойства, а мама – белая.

- Ничего-ничего, - сказала я. – Съела что-то не то наверное.

- Идёмте отсюда! – Юрка ухватил нас под руки и потащил на воздух.

Мама попыталась отменить поход на танцы, но мне уже было стыдно за свою вспышку на выставке, и я убедила её, что сходить надо. Ко всему прочему, я просто испугалась. Ну, не дура же я, сообразила, что эта моя постоянно всплывающая память о давно утраченной любви может превратиться в болезнь. Закончить свои дни в психушке я не хотела.

Именно поэтому когда мама ушла на процедуры, я явилась к Юрке. Марков сидел над разбросанными по столу листами, вцепившись пальцами в растрёпанные волосы. Он привычно улыбнулся мне навстречу. Я нахально плюхнулась к нему на колени. Юрка поморщился от неожиданности, но тут же подобрался и устроил меня поудобнее. Я принялась рассматривать его лицо и разглаживать брови. Юрка держал меня растопыренными ладонями за то место, где талия переходит в торс, и, по-моему, ему нравилось, как мои пальцы рисуют его лицо. По крайней мере, он жмурился как кот и улыбался ещё при этом.

- Щекотно, - наконец сказал он и поднялся, не выпуская меня из рук.

Мои ноги коснулись пола, а взгляд упал на листок, который он рассматривал перед моим приходом. Я моментально рванулась к столу.

- Юрка! – выдохнула я. – У него нет полярности! Это тот самый сегмент! Он этим местом к чему-то намертво присоединяется!