Песенные палочки

Наконец он сказал:

– По правде говоря, она давно ко мне переехала, но мы живем наполовину раздельно – в разных комнатах.

– Не надо в детали вдаваться, – попросила Фан Ло. – Хочу только напомнить, чтобы никто не трогал мою подушку. Думаю, когда я вернусь домой, заберу у тебя все свои вещи.

Когда они разводились, Фан Ло не претендовала на квартиру, потому что покупал ее Ян Цзиньгэ и за нее нужно было платить в рассрочку еще восемь лет. Фан Ло просто забрала свою одежду, а некоторые вещи на время оставила у него.

– И зачем это? – спросил Ян Цзиньгэ. – Да, брак у нас распался, но мы ведь остаемся друзьями, продолжаем любить друг друга, разве не так?

– Любить друг друга? – изумленно ответила Фан Ло. – Ну всё, заканчивай звонить мне по поводу и без. Мы уже расстались. Не притворяйся, что хочешь как-то удержать прошлое. Ты не Лу Ю, а я не Тан Вань[23].

Если бы Ян Цзиньгэ стоял сейчас перед ней, она бы непременно увидела, как у него краснеет кончик носа – обычно так бывало, когда он злился. Но она только услышала, как переменился его голос:

– Фан Ло, и ты тоже не думай, что я твой муж и ты можешь меня ругать, как тебе вздумается. Я просто проявил заботу по отношению к тебе, а ты не желаешь это принять!

Фан Ло молчала.

– Да скажи хоть что-нибудь! – воскликнул Ян Цзиньгэ.

– Уже поздняя ночь, – вздохнула Фан Ло. – Чего ты хочешь, чтобы я сказала?

– Ты тогда говорила, что к какому-то певцу едешь, – сказал Ян Цзиньгэ. – Что, доехала?

– Да, – сказала Фан Ло. И со злорадством добавила: – Я сейчас у него.

В трубке что-то стукнуло – не то сигнал пропал, не то Ян Цзиньгэ что-то уронил.

– А он… Он сейчас где? – как будто задыхаясь от ярости, спросил Ян Цзиньгэ.

Фан Ло понизила голос:

– Спит, конечно.

– То есть у него дома красавица, от которой глаз не отвести, а он спокойно заваливается спать? – В голосе Ян Цзиньгэ послышалось непонимание. – Да он ненормальный! Фан Ло, ты совершила ужасную ошибку!

Фан Ло возмутилась:

– Хватит чушь нести! Это моя работа, понял?

– Тут дьявол с богом борется, – сказал Ян Цзиньгэ, – а поле битвы – сердца людей.

– Ты еще способен на такие глубокомысленные речи? – съязвила она.

– Фан Ло, тебе бы подучить литературу. Это Достоевский.

– Хватит строить из себя высокодуховную личность. Оставь эти штучки для своих учениц.

– А ты не смотри на то, что я целые дни с девчонками провожу. Признайся – ведь ты тоже человек беспокойный. И в этом нет ничего плохого. Разве мы сейчас не разрабатываем инновации? Без инноваций не было бы и сегодняшнего Китая. Тебе, Фан Ло, просто нужно найти свое направление. Мы не вчера из-за парты вышли. Я-то могу выдержать многое, но ты, прости за откровенность, на это не способна.

Фан Ло сжала в руках телефон и прислушалась. Она смутно уловила какой-то шорох. Конечно, это Ша Лу встал – его разбудил разговор за стеной. Она перевела глаза на дверь. Они уже привыкли к темноте, а за окном разливался бледный лунный свет. Постучится ли к ней Ша Лу?

7

За окном вставал тусклый рассвет.

Фан Ло мирно спала в крестьянском доме в горах. Она не могла уснуть до глубокой ночи, и только под утро тихонько погрузилась в сон, сквозь который смутно слышала, как на улице кричат петухи и лают собаки. Через открытое окно до нее порывами долетал приятный свежий ветерок. Она снова услышала, как поет Ша Лу. По ее коже пробежали мурашки, а по телу прошла дрожь – как и в тот день, когда он впервые пел на их телеканале. Песни этого грубоватого на вид человека были так проникновенны, что взволновали Фан Ло даже во сне.

Она проснулась, но ей совсем не хотелось вставать – она любила поваляться утром в постели. В те годы, когда они с Ян Цзиньгэ еще были женаты, бывало так, что он уже возвращался из университета после занятий, а она всё была в полудреме и нежилась в кровати. Ян Цзиньгэ злился, ругался, а затем уходил под предлогом, что у него какое-нибудь мероприятие или конференция. Тогда Фан Ло лениво вставала, умывалась, причесывалась и, наконец, спускалась в кафе «Ёсиноя», чтобы поесть риса с говядиной и выпить горячего черного чая, а порой заходила в KFC. Иногда ей было просто-напросто скучно.

– Учитель Фан, пора вставать и завтракать! – прозвучал за дверью голос Ша Лу.

Дверь была полуоткрыта: в этом деревенском доме двери запирались при помощи деревянных задвижек, которые порой выскальзывали из своих прорезей. Фан Ло ждала, что Ша Лу откроет дверь, и она увидит его лицо. Но он просто стоял за дверью и тихонько звал:

– Учитель Фан!

– Да, я сейчас встану! – откликнулась она, но продолжала лежать без движения.

– Учитель Фан, – снова напоминал он, – я подготовил вам воду, перед дверью поставил.

Ей хотелось попросить его внести воду прямо в комнату, но она удержалась.