Пещера

Тайная экспедиция Сиприано Алгора не дала никаких результатов, и потом, за обедом, будто заключив негласный договор, никто из троих не дерзнул затронуть опасную тему раскопок и того, что было там найдено. Тесть и зять вышли одновременно, Марсал – чтобы исполнять свои обязанности по негласному наблюдению и безгласному подслушиванию, которые сулили стать столь же неплодотворными, как и утром, а Сиприано Алгор – чтобы впервые узнать, как попасть в департамент закупок не с улицы, а изнутри Центра. Он смекнул, что его удостоверение резидента с фотографией и отпечатками пальцев будет ему немалым подспорьем в передвижениях по Центру, когда охранник, которому он задал вопрос, указал ему дорогу, как будто это было самое естественное дело: Идите вот по этому коридору прямо-прямо, дойдете до конца, следуйте указателям, с пути не собьетесь. Сиприано Алгор находился на первом этаже, и ему надлежало проникнуть на этаж подземный, где в прежние, счастливые времена – суждение, с которым едва ли согласился бы симпатичный заместитель начальника, – выгружал свои миски и плошки. Стрелка и эскалатор показали ему, куда идти. Спускаюсь, подумал он. Спускаюсь, спускаюсь, повторял он, и тотчас спохватился: Что за чушь, лестницы для того и существуют, чтобы по ним спускаться, если не подниматься, а не подниматься, так спускаться. Сиприано показалось, что он уперся в неразрешимое противоречие из разряда тех, которые невозможно опровергнуть логически, но в следующее мгновение у него в мозгу с ослепительной стремительностью молнии вспыхнула другая мысль: Спуститься, спуститься дотуда. Да, спуститься туда. Решение, только что принятое Сиприано Алгором, сводилось к тому, чтобы нынче же ночью попытаться проникнуть туда, где, не забудем, с двух до шести утра несет вахту Марсал. Здравый смысл и благоразумие, у которых в подобных ситуациях всегда найдется что сказать, уже осведомились, как это он себе представляет – не зная дороги, добраться до столь потаенных мест, – и гончар ответил, что количество комбинаций и сочетаний случайностей, хоть и в самом деле многочисленно, но отнюдь не бесконечно. И что всегда лучше рискнуть и залезть на смоковницу, нежели лежать в ее тени и ждать, пока фиги сами посыплются в рот, – фиг они посыплются. Сиприано Алгор, достигший наконец стойки приемщика после того, как дважды заблудился, невзирая на содействие стрелок и указателей, был уже не тот, кого мы знали доселе. И если руки у него тряслись, то не от низменной радости человека, получившего за свой труд вознаграждение, на которое не рассчитывал, а потому, что мозг, занятый проблемами самого трансцендентального значения, посылал ему приказы и ориентиры путаные, невнятные, противоречивые. Когда же он вернулся в торговую зону Центра, волнение не столько улеглось, сколько ушло внутрь. И мозг, освободившись от заботы о руках, принялся вырабатывать уловки, идеи, ходы, комбинации и дошел даже до того, что признал возможным использовать телекинез, чтобы в одно мгновение доставить с тридцать четвертого этажа к таинственным раскопкам это нетерпеливое тело, которым ему было так трудно управлять.