Пещера Лейхтвейса. Том первый

Быстро прошли они через лес, поднялись на гору Нероберг и дошли до своей пещеры. Тихо журчал ручеек, миллионы звезд мерцали на небе, воздух был так нежен и чист, точно осень снова сменилась весной. Лейхтвейс поднял Лору на руки и вброд перешел с ней через ручей; он нарочно, ради безопасности, не строил здесь моста. Скоро они скрылись во мраке своей пещеры.

В каменной печи горел огонь. Лейхтвейс подложил еще топлива. Он крепко обнял жену и поцеловал ее в губы.

— Дорогая моя жена, — произнес он, — тебя окружает не роскошь каменных раззолоченных комнат. Нас ждет не шелковая постель, и завтра, когда мы проснемся, к нашим услугам не будет лакеев и слуг. Мы одиноки и в изгнании. И все же, дорогая моя Лора, я не променял бы этой пещеры ни на какие дворцы, так как здесь со мною ты, моя дорогая, несравненная Лора. В скором времени мы будем жить здесь уже не одни, нас будет трое. С нами будет наш ребенок. Лора, Лора! Я с ума схожу от счастья от этой мысли.

И снова он привлек ее к себе и покрывал ее поцелуями. Она обвила его шею руками и с мольбою заглянула ему в глаза.

— Гейнц! — прошептала она. — Обещай мне одно.

— О чем бы ты ни просила, Лора, заранее обещаю тебе исполнить твою просьбу.

— Гейнц, обещай мне, что наш ребенок, мальчик ли это будет или девочка, сделается порядочным человеком.

Заметив, что он нахмурил лоб, она продолжала:

— Ты не должен и не можешь удивляться тому, что я желаю, чтобы наш ребенок не разделял нашу жизнь, полную опасности и приключений. Весьма вероятно, что мы не будем в состоянии дать ему богатства, но обязаны воспитать его честным и порядочным человеком. Гейнц, дорогой мой Гейнц, успокой меня и в этом отношении и обещай мне, что наш ребенок никогда не узнает, что мы занимались преступными делами.

— Ребенок должен находиться при родителях, — проговорил Лейхтвейс. — Подумай сама, Лора, если ты будешь настаивать на своей просьбе, то тебе придется расстаться с ребенком. Нам придется отдать его на попечение добрых людей, и никогда мы не должны будем показываться ему такими, какие мы есть на самом деле, а постоянно только под тем и другим ложным видом.

На глазах Лоры выступили слезы.

— Я принесу ему эту огромную жертву, — прошептала она, — я расстанусь с моим ребенком, откажусь от права матери на него — лишь бы он не разделял нашей разбойничьей жизни.

— Пусть будет так! — воскликнул Лейхтвейс. — Дай Бог, чтобы ты никогда не раскаялась в этом решении. А теперь, Лора, забудь обо всем этом. Еще далек тот час, когда наш ребенок появится на свет. Будем счастливы настоящим. Ведь сегодня наша свадьба.

Он крепко обнял ее и понес на мягкое ложе. Там он сел возле нее, взял ее за руки и долго смотрел ей в глаза.

— Как чудесно складывается судьба человека, — проговорил он в глубоком волнении. — Лора фон Берген, всеми уважаемая придворная фрейлина, молодая графиня, располагавшая огромным состоянием, — теперь жена разбойника и живет с ним в жалкой пещере, вдали от людей.

— Знаешь ли, милый, — отозвалась Лора, — что эта судьба почти дословно была предсказана мне?

— Быть не может! — воскликнул Лейхтвейс. — Я всегда смеялся над всякими предсказаниями, считая их обманом, которому поддаются лишь легковерные люди.

— И все же это так, — ответила Лора. — Слушай меня, я расскажу тебе, как это было. Тебе известно, что в ночь под Новый год герцог Карл Нассауский всегда приглашает весь двор не на большой, блестящий бал, а просто на вечеринку, в течение которой все занимаются гаданиями и разными играми. Вот, два года тому назад тоже была устроена такая вечеринка. Близилась полночь. Вдруг открылась дверь и в зал вошел придворный шут герцога, горбатый Фаризант. Ведь ты помнишь его, не правда ли?

— Конечно, помню, — ответил Лейхтвейс. — Этот горбатый шут играет довольно значительную роль при Дворе герцога. Под видом шутки он говорит придворным, а иногда и самому герцогу, горькую истину в глаза. Шутки его остроумны и ядовиты.