Пещера Лейхтвейса. Том третий

— Простите, сударыня, — сказал он, — я не могу больше оставаться с вами. Я теперь знаю, что вы в безопасности, и мне надо исполнять свои обязанности по отношению к животному, которое после такого напряжения сил нуждается в покое и уходе.

— Вы даже не хотите принять мою благодарность? — проговорила я с трепетом, — вы не хотите даже назвать своего имени? О, я умоляю вас, скажите мне, кому я обязана спасением своей жизни?

— Имя тут ни при чем, — был ответ, — я сделал только то, что сделал бы каждый. Меня зовут барон Андреас Кампфгаузен, и я адъютант Его Величества.

С этими словами он поклонился, затем подошел к коню и удалился с ним, ведя под уздцы.

Я стояла на пороге дверей и смотрела вслед героической фигуре, которая медленно исчезала в зелени деревьев, а по моим полураскрытым губам скользнуло:

— Это он!

Глава 120 СЧАСТЛИВА КАК ЖЕНА И МАТЬ

— Да, он был прав, — продолжала Аделина Барберини после того, как несколько минут она молча глядела своими большими печальными глазами в пространство. — Он был прав, это я скоро почувствовала по тому беспокойству и блаженству, которые овладели мной. Когда любишь человека, когда хочешь всегда быть подле него, хочешь постоянно его видеть, тогда все, что до сих пор радовало и волновало, все проходит незаметно, если не можешь разделить это с любимым существом. Я скоро увидела, что этот человек спас меня от верной гибели, чтобы я смогла вернуться к новой более красивой жизни. И он вернул мне не только жизнь, но и понимание ее, веру в нее. Он вернул меня на землю, но на землю в тысячу раз более прекрасную, чем та, которую я знала до сих пор. Я любила его — я чувствовала это по беспокойному биению моего сердца, по тому, что сон покинул меня, по тому, что я начала любить одиночество и охладела к моим лошадям и прогулкам.

Все более и более крепло во мне сознание, что только с ним я могу быть счастлива. Я старалась получить о нем подробные сведения; поехала в Берлин и поручила своему банкиру разузнать все о бароне Андреасе Кампфгаузене.

Через несколько дней мой банкир посетил меня в моем поместье и сообщил, что он узнал об этом замечательном человеке лишь самое прекрасное. Барон Кампфгаузен состоит личным адъютантом короля и, что еще важнее, может смело назваться другом его. Король Фридрих, как рассказывали ему, воспитал Андреаса Кампфгаузена на своп средства. Родители этого дворянина умерли, когда он был еще юн, и не оставили ему никаких средств. Андреас воспитывался в кадетском корпусе и там отличался прекрасным поведением, а работы его были одними из лучших. Король произвел своего любимца в офицеры гораздо раньше, чем это обыкновенно делалось, и с тех пор никогда не выпускал Кампфгаузена из виду. Молодой офицер быстро повышался в чинах и приобретал милость короля.

Говорят, что Фридрих II любил его так глубоко и нежно, потому что его голос был похож на голос незабвенного друга юности короля, Катте, того самого несчастного Катте, который, как известно, был обезглавлен по приказу Фридриха Вильгельма I, отца нынешнего короля, за то, что поддерживал тогдашнего кронпринца в его попытке бежать.

Как бы то ни было, молодой барон Кампфгаузен поднимался со ступеньки на ступеньку и в настоящее время был личным адъютантом и другом короля. Рассказывали также, что почти во всех вопросах дворцовой политики король всегда советовался с молодым бароном. И в материальном отношении Кампфгаузен был щедро награжден королем: он получил в подарок дорогое имение вблизи Берлина, которое благодаря умелому управлению принесло ему значительное состояние.

Я не знала, как отнестись к этому известию — радоваться или огорчаться. Быть может, я любила человека, который слишком высоко стоит, так высоко, что я не смогу подняться до него. Казалось, что мне приятней было бы узнать, что Кампфгаузен обеднел, обременен долгами и что, вследствие этого, он должен выгодно жениться на мне. Проходили месяцы, и я не видела любимого человека.

Однажды я узнала, что в окрестностях Потсдама должна состоятся большая охота с участием двора и знати. Мне было легко получить приглашение на эту охоту, быть может, представился бы случай опять встретиться с Кампфгаузеном и завязать с ним интимное знакомство. Но я тотчас же оставила эту мысль. Нет, этот гордый человек не должен думать, что я следую по его пятам, не должен воображать, что я перед ним унижусь. Я так же горда, как и он, и если он не находит нужным после странного, полного опасности случая посетить меня, не стремится к более близкому со мной знакомству, то и я его всю свою жизнь буду избегать. Да, я так же горда и упряма, как и он; пусть лучше мне будет бесконечно тяжело, но я никогда не покажу ему, как сильно я люблю его.