Пещера Лейхтвейса. Том третий

Он подстрелил утку и заметил, что она с разбитым крылом опустилась на скалу Лорелеи. Не желая лишиться добычи, охотник стал взбираться на скалу, но, не добравшись еще до ее вершины, он вдруг остановился, точно прикованный к земле. Наверху, на выступе скалы, отвесным обрывом спускавшейся к реке, сидела женщина такой поразительной красоты, что охотник не находил слов для ее описания. Ничего подобного он не видал во всю свою жизнь. Какая роскошь волос… Какая белизна кожи, какая царственная осанка. Охотник стоял так близко от этой волшебницы, что мог отлично рассмотреть ее чудные, блестящие, темные глаза, способные свести с ума человека.

— Несколько минут я стоял, как очарованный, — продолжал охотник, которого теперь окружили все посетители трактира, стараясь не проронить ни слова из его взволнованного рассказа. — Я не мог понять, что со мной делается… меня бросало в жар и холод… женщина эта была так прекрасна, что я был готов броситься к ее ногам в восторге и упоении. Но, черт побери, перед такой женщиной этого нельзя было сделать. Она была такая строгая, недоступная, такая величественная, что слова восторга застряли у меня в горле и пропала смелость подойти к ней на три шага. Когда же она, подняв руку, повелительным жестом приказала мне удалиться, то у меня душа ушла в пятки: если б на ее скале лежала утка из чистого золота, я и тогда бросил бы ее; я понял, что человек, который приблизится к этой очаровательнице, должен будет отдать черту свою душу. Я повернулся, большими прыжками слетел вниз и без оглядки пустился бежать все дальше и дальше, пока, наконец, с облегчением не увидел огни Доцгейма и не очутился перед гостеприимной дверью нашего трактира.

Охотник умолк, совсем измученный. Ему поднесли полный стакан, чтобы подкрепить его силы.

Хорошо ли он рассмотрел эту очаровательницу? Была ли она действительно существом из плоти и крови, с лицом, как у всех женщин? Или, может быть, под ее густыми иссиня-черными волосами росли рожки, без которых люди не могут представить себе посланницу ада? В том, что эта соблазнительница не имела ничего общего с Небом, в этом добродушные рейнландцы не сомневались ни минуты. Это должна быть одна из представительниц ада, которых царь тьмы рассылает по всему свету на соблазн слабым людям. Вероятно, эта женщина лежит на скале Лорелеи и каждую ночь подстерегает мужчину, который, может быть, уже давным-давно предался ей телом и душой, но которого она теперь хочет завлечь в преисподнюю и предать геенне огненной.

Это мнение доцгеймцев, бибрихцев и других прирейнских жителей, ломавших головы над странным привидением скалы Лорелеи, было уж не так далеко от истины. Красавица, появлявшаяся каждую ночь на высокой скале, действительно поджидала человека, предавшегося ей телом и душой, которого она хотела увлечь в преисподнюю греха бесчестия и сладострастия. Эта женщина была чернокудрая Лорелея, прелестная соблазнительница, опутавшая Курта фон Редвица своими сетями, заставившая благородного юношу бросить жену и будущего ребенка и воровским образом сбежать из своего дома, чтобы никогда не вернуться в него. Черная Лорелея, как помнит читатель, уговорилась с Куртом встретиться пятого октября на скале Лорелеи.

В назначенное число она была пунктуально на месте, и с тех пор ждала свою жертву; но и в нынешнюю ночь, так же, как и во все прошлые ночи, ей пришлось разочарованной уйти домой. Так страстно ожидаемый человек не появлялся. Но чернокудрая Лорелея была убеждена, что он придет, хотя его отсутствие и продолжалось так долго. Она как бы накинула ему на шею бечевку, конец которой крепко держала в своих белых ручках; освободиться от этой бечевки было не так-то легко. Это была любовь, но не любовь, наполняющая целомудренное сердце, нет, это была жгучая страсть, которая превращает в огонь кровь самого холодного человека и делает его бессильным и безвольным перед любимой женщиной.

Это очень хорошо понимала Лорелея и потому ждала терпеливо. Она сняла Кровавый замок, пользовавшийся у суеверных людей дурной славой, вследствие чего все избегали его. В этом замке, между прочим, жила раньше Гунда. Поселившись в нем, черная Лорелея стала выдавать себя за графиню Вальдерн. Чтобы не обнаружить себя и не дать людям догадаться, что графиня Вальдерн и черная Лорелея, стоящая каждую ночь на скале и наблюдающая Рейн, — одно и то же лицо, она из предосторожности носила в Кровавом замке белокурый парик, что делало ее неузнаваемой для немногочисленных лиц, приходивших в замок по хозяйственным надобностям. Кроме того, из прислуги, кроме преданной ей камеристки, у нее был лишь привезенный ею немой лакей гигантского роста, который, конечно, не мог выдать тайн своей госпожи. Но хотя у него не было языка, зато он был такой необыкновенный силач, что никому не пришло бы в голову сразиться с ним: быстрая победа была бы, несомненно, на его стороне.