Пещера невольницы-колдуньи

Эриния поспешила к клетке, и когда открыла дверцу, Нюкта взглянула на нее с надеждой. Она замурлыкала и принялась тереться о ногу хозяйки, пока та надевала ей на шею цепь.

— Веди себя хорошо, красавица, — сказала девушка твердым голосом. Она так увлеклась своей любимицей, что не заметила, как из-за острова показались и не снижая скорости двинулись на них десять громадных военных кораблей.

— Ромейский флот! — громко крикнул капитан Сейфуллах. — Они сомнут нас! Беритесь за весла и усерднее гребите, чтобы освободить им путь! — приказал он матросам. — Поторопитесь!

Военные корабли, казалось, появились неизвестно откуда, и Эриния с удивлением наблюдала, как головной корабль нагоняет их.

— Смотри, госпожа! — сказал капитан Сейфуллах, подходя к Эринии так, чтобы оказаться как можно дальше от сервала. — Ромеи все время воюют. Теперь они перенесли свою схватку на наши берега. Нам хватает и своих собственных войн. — Он с гневом посмотрел на ромейские корабли и рявкнул: — Ты только посмотри, как они оттесняют меня к маяку! Мы не успеем войти в порт!

Крепко прижимая к себе Нюкту, Эриния подошла к краю палубы. Она слышала доносившийся с головного корабля ромеев бой барабанов, задававший ритм гребцам. С удивлением взирала она на алое знамя с изображением золотого орла — эмблемы всесильного кесаря, претендовавшего на то, чтобы называться владыкой мира.

Военный корабль гордо рассекал воды, поднимая волну, захлестывающую небольшое торговое судно. Нюкта зашипела, и шерсть на ее шее встала дыбом, когда ромейское судно оказалось совсем близко.

Эриния увидела группу солдат, стоявших у борта и изо всех сил старавшихся привлечь ее внимание. Но она высокомерно вскинула голову — пусть хоть лопнут от крика! Только один человек, стоявший слегка в стороне, невольно привлек ее взгляд. Он был высок и широкоплеч, поверх простой белой туники на солнце сверкали бронзовые латы, снабженные массивными кожаными ремнями. Голову венчал шлем с султаном из алых перьев и алый плащ, волнами ниспадавший с его плеча. Он был так роскошно одет, что Эриния заподозрила, не сам ли великий Цезарь собственной персоной пожаловал на берега земли Кемет. Но когда воин снял шлем, девушка увидела, что он гораздо моложе закаленного в битвах проконсула Рима. Их взгляды встретились. Воин, не смущаясь, смело улыбнулся ей и отвесил глубокий поклон. Не раздумывая, она слегка склонила голову, но тут же отступила назад, когда остальные солдаты разразились приветственными возгласами.

Эриния никогда прежде не видела ромеев и не стремилась увидеть их снова. Но этот единственный человек поразил ее воображение.

Свиток седьмой

Рахман был встревожен. Все его мысли были заняты предстоящей встречей и, еще более, попытками сохранить тайну. Он едва замечал маленькие рыбацкие лодки и торговые суденышки, поспешно освобождавшие дорогу ромейскому флоту. Он сурово нахмурился, когда некоторые солдаты, стоявшие у борта, начади отпускать непристойные замечания в адрес черноволосой красавицы, державшей на цепи дикую черную кошку. Заметив молодую женщину, Рахман удивленно раскрыл глаза. На ней была белая расшитая золотом туника и широкий зеленый пояс, охватывающий талию и спускавшийся до кончиков золотых сандалий. Руки ее выше локтя были украшены золотыми браслетами, и еще один браслет обвивал ее стройную лодыжку.

— Ну и ну, вот с кем я хотел бы познакомиться! — сказал один из солдат, посылая ей воздушный поцелуй.

— Побереги силы, — улыбнувшись, сказал Рахман. — Это, друзья мои, египетская девушка очень знатного происхождения. Она не захочет вас знать.

Он заметил, что глаза ее обведены краской, но подумал, что такие глаза не нуждаются в приукрашивании. Когда корабли так сблизились, что, казалось, он мог бы протянуть руку и коснуться ее, Рахман улыбнулся девушке и низко поклонился. Она ответила на поклон, с достоинством наклонив голову, от чего ее черные волосы рассыпались по загорелым плечам.

Скрестив на груди руки, Рахман оперся плечом о планшир и устремил взгляд на незнакомку, задаваясь вопросом, кем она могла быть. Хотя она выглядела египтянкой, ее зеленые глаза говорили о другом. Ему и прежде приходилось видеть что-то похожее — у царицы, матушки нынешнего владыки Египта, были точно такие же изумрудные глаза. Возможно, эта женщина тоже эллинского происхождения.

Давний друг, офицер штаба кесаря, ткнул Рахмана под ребра.

— Если египетские женщины все похожи на эту незнакомку, я дождаться не могу, когда мы сойдем с корабля. Хотел бы я быть той кошкой, которую она держит возле себя!

— Я бы сказал, что такие, как она, — большая редкость в любом обществе, — ответил Рахман, твердо зная, что навечно сохранит в памяти образ юной красавицы.

— Быть может, это сама царица!