Пещера тысячи секретов

У меня пересохло во рту от страха. Мы уселись на вершине в ожидании атаки. Куры столпились у выхода из птичьего загона, слившись в одну сплошную зеленоватую чешуйчатую массу. Вместо кудахтанья они издавали теперь какое-то угрожающее ворчание. Время от времени некоторые из них принимались яростно кусать тех, кто рядом. Их агрессивность явно нарастала с каждой минутой.

— Мне кажется, они голодны, — напряженно проговорил Амбруаз. — А еще мне кажется, что они не намерены больше довольствоваться одним только грибным кормом!

Внезапно бывшие куры ринулись вперед, толкаясь и наседая друг на друга. Когда они оказались ближе, я смогла убедиться, что сейчас они уже вовсе не напоминали прежних квочек… Теперь мы имели дело с настоящими маленькими динозаврами ростом около полуметра… маленькими, но свирепыми!

— Трепещите, низкие твари! — вскричал Амбруаз, вскакивая на ноги и воинственно воздевая шпагу.

Мы с Поппи последовали его примеру, хотя со стороны, наверно, это выглядело куда менее эффектно.

Я ухватила свою палку двумя руками и приготовилась к схватке. Не прошло и минуты, как динозавры уже окружили подножие скалы, на которой мы искали спасения.

Поначалу я вздохнула с облегчением, потому что их попытки вскарабкаться вверх выглядели довольно неуклюжими. Еще не окрепшие когти не могли надежно цепляться за выступы и трещины в камне.

— Ага! — возликовала Поппи. — Ничего у них не выйдет!

Мне показалось, что ее радость несколько преждевременна.

После нескольких бесплодных попыток ящеры перестали суетиться. Обступив скалу, они ждали, задрав головы и не сводя с нас своих маленьких злобных глазок. Их челюсти непрестанно клацали, пасти исходили слюной.

— Когда им надоест, они уберутся отсюда! — бодро предсказала Поппи.

— Ошибаешься, — покачала головой я. — Они не так глупы. Они просто ждут, чтобы их когти достаточно затвердели.

Увы, я оказалась права. Неожиданно вся стая в едином порыве бросилась на приступ скалы. На этот раз их когти справлялись куда лучше, цепляясь за малейшие неровности, и маленькие динозавры стали быстро карабкаться по отвесной стене к вершине. Мы прижались спина к спине, чтобы иметь возможность отражать атаку с любой стороны. Длинные загнутые когти тварей громко скрежетали по камню, и этот звук по мере их приближения становился все невыносимей.

Когда первая из них выбралась на верхушку, Амбруаз ловким выпадом ударил ее шпагой… и тут мы столкнулись с неприятнейшим сюрпризом: едва коснувшись динозавра, клинок сломался! Я осмотрела зверюгу: она приобрела облик и твердость каменного изваяния.

— О, ну конечно же! — вскричал Амбруаз. — Как же я глуп! Машина не делает различий между нормальными животными и динозаврами… Для нее все живые существа равны, и она защищает их всех одинаково. Мы не можем их убить!

Да, эта новость по праву могла считаться худшей за весь день. Окаменевший динозавр сохранял неподвижность около тридцати секунд. Когда угроза отступила, он снова обрел способность двигаться и с прежней энергией пополз ко мне, щелкая зубами.

Это меня окончательно разозлило.

Я покрепче ухватила палку и со всей силы врезала по нему, как по мячику для гольфа. Тварь взлетела в воздух и рухнула к подножию скалы.

Что ж, это ее, конечно, не убило, но, по крайней мере, укусить нас она уже не могла.

— Придется ограничиться тем, чтобы просто отбросить их, — крикнул Амбруаз. — Будем надеяться, что это им в конце концов надоест.

В течение следующего получаса мы плечом к плечу сражались с динозаврами, сбрасывая их вниз всякий раз, когда они показывались на вершине. Правда, им от этого было ни жарко ни холодно: скатившись вниз, они встряхивались и тут же снова шли на приступ, упорно и неутомимо. Машина хорошо защищала их: ни один не был не то что убит, но даже ранен. Даже самые тяжелые удары оставляли их совершенно невредимыми. Впрочем, мы старались не слишком усердствовать, чтобы не сломать собственные орудия об их каменную плоть. При малейшей угрозе они обращались в каменных горгулий; как только опасность отступала, они возвращались к нормальному состоянию. А мы тем временем уже пошатывались от изнеможения. У меня отчаянно ныли руки и плечи, у Амбруаза кровоточила глубокая царапина от когтей, Поппи обливалась потом.

«Долго нам не продержаться…» — мелькнула у меня мрачная мысль.

В довершение всех бед моя палка сломалась, оставив меня безоружной. На нас было страшно смотреть.

— Придется браться за камни покрупнее, — с трудом выговорил совершенно выдохшийся Амбруаз.

Я подчинилась, но использовать в качестве оружия камни оказалось очень неудобно. Чтобы нанести сколько-нибудь существенный удар, приходилось подпускать динозавров слишком близко, и это давало им возможность кусать нас и царапать.

Теперь, глядя на них, было трудно себе представить, что всего несколько часов назад они носили оперение и спокойно бродили по двору, безобидно кудахча. Сейчас же это были кошмарные маленькие монстры с зубастой пастью и острыми, как кинжалы, длинными когтями.