Пещера у Мертвого моря

Митрополит пережил немало неприятных минут, узнав об этом самоуправстве Кираза (но еще больше он огорчился несколько месяцев спустя, когда Сукеник опубликовал некоторые столбцы, переписанные им со свитка митрополита, и сопоставил их с текстом своего — меньшего и хуже сохранившегося — свитка Исайи). Митрополит даже не решался рассказать своим американским друзьям об исчезновении свитков. Но удивительное дело, даже в этом грешном Иерусалиме были еще порядочные люди: на третий день сириец возвратил митрополиту древности в целости и сохранности. Кроме того, он передал ему заманчивое предложение Сукеника. Профессор писал, что рукописи по праву принадлежат еврейскому народу, так как имеют исключительное значение для его истории. Поэтому он готов за разумную цену купить все приобретения митрополита, чтобы объединить разрозненные части находки.

Когда митрополит Афанасий читал эти строки, он готов был рвать на себе волосы, но, во-первых, это не соответствовало его сану, а во-вторых, все равно было поздно. События развивались так быстро, что изменить что-либо было не в его силах.

15 марта Тревер получил каблограмму от профессора Олбрайта: «Сердечно поздравляю с величайшим из сделанных в новое время открытием рукописей восклицательный знак не сомневаюсь что эти рукописи древнее папируса Нэш точка склоняюсь к датировке их первым веком до Рождества Христова во всяком случае около первого века точка что за поразительная находка восклицательный знак к счастью не может быть ни малейшего сомнения в подлинности рукописей точка еще раз сердечно поздравляю точка Олбрайт».

Этого было достаточно, чтобы заключить с митрополитом формальный договор. Несколько позднее Тревер узнал, что 14 мая в полночь последние английские войска покинут страну. Тем самым закончится горячий период «холодной войны» и начнется ничем не сдерживаемая война между Трансиорданией и Израилем.

«На войне молчат не только музы, но и ученые», — сказал себе Тревер. В Американской школе предусмотрительно жгли компрометирующие документы и укладывали чемоданы. Было бы хорошо убраться на некоторое время в более безопасные районы земного шара.

В такси, под вооруженной охраной (неизвестно какой национальности), доктор Тревер поспешил в монастырь святого Марка. К его радости митрополит вышел встречать его на лестницу.

— У меня для вас сюрприз, — произнес митрополит и вынул из бювара обрывок кожи, завернутый в шелковую бумагу. Доктор Тревер, ставший теперь специалистом, по формату рукописей, цвету кожи, шрифту, величине букв тотчас же узнал в нем фрагмент свитка с Комментарием на Книгу Хабаккука. Должно быть, это была правая сторона первой строки, отсутствие которой очень огорчало профессора Браунли.

Как ни велика была радость Тревера и как ни торопился он приказать своему спутнику сфотографировать новый фрагмент, он сумел взять себя в руки. Ведь сегодня дело шло о судьбе всех рукописей вместе взятых, а следовательно, и о судьбе их владельца.

— Мне сообщили из Соединенных Штатов, что наша сделка утверждена. Повторяю, вы разрешаете нам, то есть Американской школе восточных исследований, в течение трех лет опубликовать рукописи по выполненным нами фотографиям. Если мы не уложимся в срок, все права на публикацию переходят к вам. Вы получаете пятьдесят процентов чистой прибыли от публикаций.

Митрополит утвердительно кивнул головой. Увы, старая, как мир, игра! Пятьдесят процентов от миллионного объекта (вот он — ящик размером со стол, наполненный фунтовыми банкнотами, о котором когда-то, чуть ли не сто лет назад, говорил Тобиас Векслер!) — эти слова приятно поразили слух митрополита, он протянул руку к проекту договора и подписал его. И лишь много позднее митрополит понял, что публикация миллионного объекта еще не приносит миллиона. Один знающий человек объяснил ему, что тираж подобных книг ничтожен, что кроме нескольких сотен библиотек и институтов их никто не покупает. По всей вероятности, гораздо выгоднее было бы принять предложение Сукеника. Но отступать было поздно. Договор есть договор. Оставалась одна надежда, старательно поддерживаемая Тревером, что публикация фотографий повысит стоимость оригинала. (Митрополит Афанасий был, конечно, практиком, но не в области науки или коммерции, и некому было ему объяснить, что после опубликования рукописей интерес к оригиналу уменьшится и цена на него упадет.)

— Все ясно, — любезно проговорил митрополит. — Но к чему было подвергать себя опасности и ехать в такое тревожное время через весь город, когда вы могли сообщить все это по телефону, он как раз сейчас работает.