Пещера у Мертвого моря

Иудейские теологи рассуждали, по-видимому, следующим образом: с незапамятных времен наши священные тексты так же неколебимы, как Синай, хотя оригинал не сохранился. Если верить копиям, Новый завет христиан создавался на протяжении всего лишь семидесяти лет, а Ветхий завет — на протяжении примерно тысячи лет — от Пятикнижия до книги пророка Даниила, которая получила законченную форму только во II в. до н. э. Наш канон, т. е. окончательное установление определенного числа священных книг, совокупность законов, книг пророков и поучений, складывался гораздо дольше, чем канон христианского Нового завета, и принял свою окончательную форму спустя много лет после разрушения Иерусалима Титом — во II в. н. э. в Ямнии, куда бежал синедрион — высший Совет.

Несмотря на этот длительный процесс, текст, унаследованный от отцов, считался древним и священным в каждой его букве. Масореты, жившие с VII по IX век ii. э., которые дополнили квадратное письмо, состоявшее из одних согласных, штрихами и точками для обозначения гласных, до того времени только произносившихся, ревниво оберегали старый текст. Там, где они предполагали в тексте ошибки, они не осмеливались их исправлять, а самое большее скромно делали на полях пометки.

Античные авторы писали свои книги собственноручно и в одном экземпляре. Потом книготорговцы размножали рукопись, отдавая ее на переписку или диктуя сразу нескольким писцам. Любая современная секретарша на собственном опыте знает, что оба способа чреваты ошибками. Поэтому все тексты древности дошли до нас с более или менее значительными отклонениями, так называемыми вариантами, или разночтениями. Книгопечатание механизировало этот процесс, и опечатки в свою очередь еще больше увеличили количество разночтений. Поэтому исследователь античных текстов всегда старается найти архетип, первоначальную форму, идентичную авторскому оригиналу или, по крайней мере, незначительно от него отклоняющуюся.

Традиция евреев почти не знала этих забот. Предметом их особой гордости всегда было то, что все свитки священного писания точно совпадают между собой, где бы его ни читали или пели — в синагоге Каира или Люблина, Дублина или Нью-Йорка. Тора неизменно содержала 305 607 букв, остальные книги — 846 600. В Торе было 5845 стихов, в псалтыри — 2527, в книге пророка Исайи — 1291.

Теперь, когда были обнаружены свиток Исайи и другие библейские книги, которые датировались II в. до н. э. и, следовательно, были на 200–300 лет старше священного ямнийского текста, не возникнет ли опасность, что авторитет последнего будет поколеблен? Даже люди благочестивые могли бы теперь усомниться в божественном происхождении каждой буквы священного писания. Много раз на протяжении последних лет приходилось видеть, как находки археологов превращали в бессмыслицу традиционные знания, развеивали, как пыль, факты, считавшиеся достоверными. А теперь ученые, серьезные, авторитетные и даже глубоко верующие, как профессор Сукеник, узнали о пещере у Мертвого моря и объятые исследовательским рвением думали только о новом, позабыв о старой традиции, которая на протяжении двух тысяч лет была основой иудаизма во всем мире. Кто знает, может быть, над этой основой нависла смертельная угроза. Нет, эти свитки Мертвого моря действительно представляли страшную опасность.

Теологи христианских церквей рассуждали иначе. Поначалу им было все равно, каким вариантом окажется новый Исайя, их больше занимали другие свитки. Некоторые добросовестные журналисты переписывали отрывки из свитка «Война сынов Света против сынов Тьмы» и других рукописей, принадлежавших неизвестной религиозной общине, жившей, по-видимому, на берегу Мертвого моря со II в. до н. э. до I в. н. э., находили совпадения между учением этой иудейской секты и проповедями Иоанна Крестителя, а также учением и высказываниями Иисуса из Назарета и сообщали об этом своим изумленным читателям.

Ужас охватил христианских теологов. На протяжении девятнадцати веков сначала апостолы, в частности Павел, а затем отцы и учители церкви проповедовали единственность и исключительность христианства, а теперь это может оказаться благочестивым, но совершенно несостоятельным заблуждением. Неужели из-за этих свитков все учение, вся догма христианства будет обесценена и окажется всего лишь выросшим до гигантских размеров наследием анонимной еврейской секты?