Пещеры древних. (THE CAVE OF THE ANCIENTS)

При нашей подготовке было нетрудно определить момент, когда изображение в машине погасло. Мы видели процессию, состоящую из женщин и мужчин, очевидно знати того времени, выходящую из пещеры. Огромными лапами машины завалили вход в пещеру камнем, показавшимся мне половиной горы. Все трещины и разломы были искусно скрыты, и люди ушли. Рабочие откатили на некоторое расстояние машины, и какое-то время сцена оставалась безмолвной. Затем мы увидели, как со ступеней гигантской пирамиды высокий сановник призывал народ к войне. Картины, написанные на Свитках Времени, сменяли друг друга, и вот перед нами предстал противоположный лагерь. Руководители и здесь неистовствовали. А время шло. Синеву неба прочертили белые полосы дыма. Небеса покраснели. Весь мир задрожал и затрясся. Даже от взгляда на это у нас закружилась голова. Ночь упала на землю. Черные тучи, разрезаемые ярким пламенем, окутали весь земной шар. Города, охваченные пламенем, исчезали. Море яростно накинулось на сушу. Сметая все на своем пути, гигантская волна, выше самого высокого здания, прокатилась с ревом, неся на гребне обломки умирающей цивилизации. Земля вздрогнула и забилась в агонии. Разверзались глубокие ущелья и снова закрывались, подобно зевающему рту великана. Как ветви ивы во время грозы, горы клонились, клонились и тонули в морских глубинах. Суша вырастала из вод и становилась горами. Лицо мира менялось в бесконечном движении. Немногие уцелевшие с воплями отчаяния неслись ко вновь поднявшимся вершинам. Другие, сев на корабли, чудом перенесшие сдвиг земных пластов, достигли большой земли и разбежались в поисках укрытия. Сама планета застыла, прекратила вращение и двинулась вспять. Вспыхнувшие леса в мгновение ока рассыпались серым пеплом. Земная поверхность была безлюдна, растерзана и обуглена. В глубоких пещерах и лавовых тоннелях потухших вулканов толпились, бессвязно лепеча, разрозненные группы земных обитателей, оглушенные безумием катастрофы. С почерневшего неба сыпалось беловатое вещество, сладкое на вкус — и единственное, что поддерживало жизнь.

Земля менялась столетиями: воды стали сушей, а то, что было раньше сушей, покрыла вода. Каменные стены долины треснули и разошлись, дав жизнь морю, которое зовут теперь Средиземным. Другое море утонуло в глубинах собственного ложа, и, когда оно ушло, а дно просохло, возникла пустыня Сахара. По поверхности Земли бродили дикие племена. При свете лагерных костров они рассказывали древние легенды о потопе, Лемурии, Атлантиде, вспоминали о дне, когда Солнце остановилось.

Пещера Древних покоилась, погребенная в иле полузатонувшего мира. Защищенная от вторжений, она отдыхала, лежа глубоко под поверхностью земли. Время шло, и бегущие потоки воды смыли нанесенные осколки горной породы. Нагретая солнцем и охлажденная внезапными ледяными дождями, каменная поверхность раскололась с громоподобным шумом — и мы смогли попасть внутрь.

Мы встряхнулись, размяли онемевшие конечности и с трудом встали на ноги. Это был изнурительный опыт. Теперь нам нужно было поесть и отдохнуть, чтобы завтра снова осмотреться, — может быть, мы узнаем еще что-нибудь новое. А после, закончив свою миссию, мы, как приказано, завалим вход. Пещера снова исчезнет для мира до тех пор, пока люди доброй воли и высокого интеллекта не придут сюда снова. Я подошел к горловине пещеры и глянул вниз на расколотые камни. Интересно, о чем бы подумал человек из давних времен, если бы он смог встать из могилы и оказаться рядом со мной.

Обернувшись назад, я был поражен контрастом: один из лам при помощи трута и кресала разжег огонь и поддерживал его при помощи специально запасенного для этого сушеного навоза. Нас окружали прекрасные предметы ушедшего века. Мы же, люди сегодняшнего дня, по соседству с чудесными машинами, недоступными нашему пониманию, грели воду на навозном костре. Я вздохнул и вернулся мыслями к смешиванию чая и тсампы.

Глава 6 НАЕМНЫЙ УБИЙЦА

Утренняя служба закончилась. Мальчишки гурьбой побежали в класс, они толкались, обгоняя друг друга, — никто не хотел входить в класс последним. И дело было вовсе не в том, что мы так уж хотели учиться, — просто у преподавателя, проводившего занятия, была отвратительная привычка бить последнего вошедшего палкой. О радость! Мне удалось быть первым, и я купался в сиянии довольной улыбки преподавателя. Стоя у дверей, он поторапливал других, раздавая подзатыльники тем, кто бежал не так быстро, как ему бы хотелось. В конце концов все сели со скрещенными ногами на циновки, расстеленные на полу. Правила предписывали нам сидеть спиной к учителю, который постоянно прохаживался у нас за спиной, и мы никогда точно не знали, где он находится. Все свое внимание мы должны были направлять на работу.