Пещеры Красной реки. Листы каменной книги

Нум еще раз внимательно оглядел медвежью шкуру, словно никогда не видел ее раньше, и решил, что имеет право зайти ненадолго в эту пещеру, которая когда-нибудь все равно будет принадлежать ему. Повернувшись спиной к багровому закатному небу с фиолетовыми облаками, отороченными золотой каймой, и к далекой цепи вулканов, увенчанной зловещим султаном черного дыма, он решительным движением откинул медвежью шкуру и вошел в жилище Главного Колдуна.

Пещера была погружена во мрак, но в очаге тлело еще несколько головешек. Нум разгреб золу и подбросил в угасающий костер охапку сухих веток, они сразу вспыхнули ярким пламенем. Затем, стоя посреди пещеры, мальчик окинул ее пытливым взглядом.

Справа от входа, у стены, были сложены примитивные орудия труда и обычная хозяйственная утварь. Слева возвышались груды мехов, служивших одеждой и постелью. На воткнутых в расщелины каменных стен палочках висели пучки сухих трав и кожаные бурдюки с какими-то неизвестными жидкостями. В естественных нишах, расширенных и углубленных человеческой рукой, виднелись кучки белых камешков, похожих на морские раковины, и разноцветные кремни — от совсем темных до светлых и почти прозрачных. Скелеты каких-то небольших зверьков свисали с потолка на тонких кожаных ремнях.

Вокруг очага лежало несколько грубо обтесанных каменных глыб, служивших сиденьями. На широкой и плоской гранитной плите, опиравшейся на четыре других каменных обломка, были разложены вяленые форели, две куропатки и соты с медом диких пчел — приношения Мадаев Мудрому Старцу.

Сухие ветки прогорели, и огонь костра снова стал слабеть. Нум бросил в очаг еще охапку хвороста. Пламя взметнулось ввысь, озарив ярким светом внутренность пещеры. Причудливые тени заплясали на неровных каменных стенах, в орбитах звериных черепов вспыхнули искры, придавая им на мгновение видимость жизни.

Нум с боязливым любопытством наблюдал за ними некоторое время, после чего решил, что ему пора уходить. Он окинул прощальным взглядом пещеру и вдруг заметил в дальнем углу ее зияющее темное отверстие. Сперва мальчику показалось, что он ошибся, потому что никогда не замечал этого отверстия раньше. Но до сегодняшнего вечера он всегда приходил в пещеру только днем, и хотя медвежья шкура бывала в это время откинута, яркий солнечный свет не проникал в пещеру на такую глубину.

«Должно быть, это вроде того отверстия, что у нас в кладовке, — подумал Нум, — подземная отдушина, только и всего!».

Вдруг сердце мальчика дрогнуло и забилось неровными толчками. Дерзкая догадка сверкнула в его мозгу.

«А что, если это вход в Священную Пещеру?»

Нум вернулся к очагу, разжег поярче огонь и подошел вплотную к темному углу. В глубине его, на уровне пола, открывался узкий проход, из которого тянуло сырым сквознячком. Нум просунул в отверстие кулак, потом всю руку до плеча. Пальцы его не встретили препятствия: у ниши не было дна.

И тут Нумом внезапно овладело то неистовое, безрассудное любопытство, которое повлекло его этим летом по следам Абахо в дебри Большого болота. Ему почудилось, что слабый ветерок, дувший прямо в лицо из верной щели, зовет его в таинственные недра земли и шепчет на ухо: «Иди! Ну, иди же, Нум! И не бойся: никто ничего не узнает!»

Рассудок мальчика всеми силами сопротивлялся этому соблазнительному зову. Он напоминал Нуму, что тот уже ослушался однажды Главного Колдуна и с трудом получил прощение. Второй раз этого не случится. К тому же время позднее, и Мамма, конечно, уже беспокоится, куда он девался. А главное — Нум отчетливо понимал, как опасно углубляться одному в такой подземный лабиринт, где можно легко заблудиться и не найти дороги обратно.

Но тот же внутренний голос услужливо подсказывал мальчику возражения на все эти доводы разума: Абахо ничего не узнает! Вернувшись из похода за травами, Мудрый Старец не сразу поднимется к себе в пещеру, коль скоро собирается ужинать с семьей вождя. Нум же пробудет в подземелье недолго и не заблудится, если будет внимателен и осторожен.

Схватив факел из смолистого дерева, воткнутый в расщелину стены, Нум зажег его и с замирающим сердцем приблизился к нише. Подземный лаз был достаточно широк для того, чтобы в него мог свободно пройти человек. Сжимая в руке пылающий факел, Нум решительно шагнул в темноту, не думая больше ни о чем.

Перед ним открылся длинный и узкий коридор, полого спускавшийся вниз. С потолка свисали гроздьями нежные желто-розовые сталактиты. Свет факела отражался в бесчисленных капельках воды, сверкавших алмазными искрами на каждом их кончике. Зрелище было сказочно-прекрасным, но Нум уже видел такое не раз, исследуя другие подземные пещеры вместе со старшими братьями. Он быстро шел, почти бежал под уклон по влажному полу коридора.

Капли расплавленной смолы, шипя, стекали с дымного факела, обжигая пальцы мальчика; он то и дело ударялся локтями об острые выступы каменных стен. Чудовищная тяжесть нависших над ним пластов земли, казалось, давила на плечи, стесняя дыхание. Но Нум продолжал идти вперед.