Пеший камикадзе, или Уцелевший

Фома хотел остаться в стороне от чужого мнения. Его мало интересовали инвалиды, он вообще был к ним равнодушен, кроме тех случаев, когда по нечаянности оказывался с ними бок о бок. По такому случаю он испытывал брезгливость, а временами презрение, в особенности, когда на парковке не было свободных мест, кроме специальных для инвалидов. В жизни часто так: ищешь своё место на парковке, как, собственно, и в жизни, а его нет, его заняли другие, зато есть для людей с ограниченными возможностями, полно свободных и ни одного инвалида с машиной. Как — то так случилось, что их нет. А если и есть, то все уверены, что их место где — нибудь там, в лучшем случае в какой — нибудь многоэтажке на верхнем этаже без лифта, подъемника или пандуса, за тяжёлыми дверьми, в комнатах с плотными шторами и непроницаемыми занавесками, там, где уже не думают спуститься и пойти, смущая или шокируя других своим пугающим видом.

— Говорят, этот Бис крутой герой? — расслабленно сказал Некрасов.

— Говорят, что кур доят, — ответил Фомиченков. — Фильмов голливудских насмотрелся? Всех крутых героев я по именам знаю: Ван Дамм, Джеки Чан, этот… Сталлоне, Брюс Уиллис. Видишь, среди них Биса нет? Не хотел разрушать твоих нежных фантазий и всё же скажу: крутые герои только в кино побеждают, а в жизни их любого ломают, как эту перегородку… — Он взобрался на рухнувшую стену, преградившую путь на лестницу, ведущую на второй этаж, и схватился на сколоченный из досок щит. — Интересно, куда этот ход?

— Судя по всему, в шахту лифта.

Андрей ничего не ответил. Снаружи прозвучал выстрел тихий, далёкий, неожиданный, но узнаваемый. Фомиченков и Некрасов переглянулись.

— Ты это слышал?

— Выстрел?

— Вроде…

Оба поспешили наружу, где к ним подоспели другие.

— Кто? — без прелюдий спросил Фома.

— ХЗ, — ответил боец с позывным «Стаф». — Вроде бы, оттуда… — показал он, сняв руку с оружия.

Фомиченков достал из разгрузки мобильник и набрал ротного.

Номер Медведчука оказался недоступен. И тогда Фома набрал Рязань.

— Ты тоже слышал? — ответил тот.

— Что было? Выстрел?

— Да. У Злодея, — Рязань дышал часто, было понятно, он бежал. — Я уже выдвинулся, подтягивайся.

Андрей нахмурил брови, отбил звонок.

— Уходим, — приказал он и сделался подавленным.

Именно он, Фомиченков Андрей, должен был отыскать калеку, и никто другой. Для него это было архиважным. Кто бы что ни говорил, отыскать командирскую «иглу» в стогу сена хотел каждый, но, конечно, не так — положив на это все силы или стерев ноги в кровь, а так — на шару, на удачу. При этом получить особые преференции. Фомиченков в такой уступке нуждался. Была у него личная просьба, с которой он робел обратиться к ротному. А теперь выскочке Злодею достанутся лавры, зато что нашёл калеку первым, и слава, если нашёл живым. В голове бегущего Фомы фамилия Биса бряцала как сдвоенные тарелки под ударами барабанщика. И хотя никакой прямой связи между выстрелом и пропавшим инвалидом не было, Андрей почему — то решил, что поиск завершён, посчитав, что выстрел — необходимая мера, сигнал завершения поиска и сбора всех участников в нужной точке.

В суматохе никто не вспомнил о разъезжавших по району четырех машинах и бросился на звук выстрела привычным способом, какой приходит на ум первым или по совету инструктора ножевого боя при виде в руках противника ножа.

Что именно привело Егора в чувства, сказать было трудно, но точно не выстрел. В месте, где он находился, уловить подобный звук снаружи было почти невозможным, к тому же в это время Егор находился вне сознания. Правда, когда очнулся, на секунду ему показалось будто он слышал чужие голоса, спорящие друг с другом, но тут же вспомнил, что привиделась ему приставучая Анжела.

— Зачем ты всё это сделал? — полюбопытствовала она.

— Не знаю, — просто ответил Егор.

— Что значит: не знаю? Ты исколол полтела и не знаешь для чего?

— Забил, — поправил её Егор. — Правильно говорить: забил полтела, не исколол. И да, я не знаю.

— Странный ты?

Егор пожал плечами.

— Девяносто девять человек из ста со странностями, что именно тебя вдруг насторожило? Скажешь, твои клиенты сплошь адекватные без странностей люди.

— Нет, конечно, полно абьюзеров. Но из миллениалов, пожалуй, ты самый адекватный, если не заглядывать под одежду.

— Кто это такие? — спросил он.

— Кто?

— Эти твои странные слова?

— А! Абьюзер? Это чел, который в отношениях пользуется другими, унижая и принуждая их делать что — то вопреки их желаниям. Среди клиентов таких много. Наверное, они такие из-за неразделённой любви. А миллениалы — это люди вроде тебя, поколение восьмидесятых — девяностых.

— А что не так со мной голым, если не считать уродства?

— Голый ты похож на психа. Ну, или на якудзу. А ещё — на зека. Посмотри на себя, на тебе будто в танчики на бумаге сыграли.

— Ты знаешь эту игру? — удивился Егор.

— Один клиент научил. Сперва трахнул, а оставшееся время правила игры объяснял.

— И что, по — твоему, общего между якудзой, психом и зеком?

— Как же? Столько наколок таскают только они?