Пешка в большой игре

– Ужин готовлю, – с легкой обидой отозвался тот, но, поняв, что от него требуется, подошел и выложил на журнальный столик пластмассовую коробочку в виде маленького чемоданчика.

– Это два!

Жестом фокусника Семен открыл ее. В углублении на красном бархате покоился пистолет, точно такой же, как тот, что лежал в кармане у Асмодея. Правда, стрелял он не пробивающими кости и плоть кусочками металла, а облачком газа, не способного причинить материальный вред и лишь оказывающего шокирующее воздействие.

Семен положил рядом кобуру и две прозрачные коробочки с патронами.

– Умеешь обращаться?

– Откуда? – Асмодей покачал головой.

– Показываю! Видишь патроны с желтым пыжом? Это газовые. На трех метрах выводят противника из строя. А вот эти, зеленые – шумовые. Грохот, огонь – и все. Чисто психологический эффект. А заряжаем по-хитрому...

Семен вставил в обойму пять блестящих латунных цилиндриков с желтой маркировкой, потом два с зеленой. Вогнал магазин в рукоятку, дослал патрон в ствол, включил предохранитель.

– Готово! Надо только сдвинуть флажок и нажать спуск. Первые два выстрела – холостые, если они не подействуют, третий выбросит газ... Ясно?

Асмодей кивнул.

– Отлично! – Семен вложил пистолет в кобуру и, словно сбрую на лошадь, надел ее на Клячкина.

Тот пытался воспротивиться, однако прапорщик был настойчив:

– Чтобы привыкнуть к оружию, надо носить его постоянно. Привыкай! Потом покажу, как быстро вынимать. Да, вот еще что забыл.

Семен вручил Асмодею картонку разрешения на газовое оружие.

– А фотографию где взяли? – удивился Клячкин.

– С паспорта пришлось переснять, – пояснил Григорьев и добавил: – Фирма веников не вяжет!

– Это три! – Валентин Сергеевич ткнул пальцем в разрешение.

Клячкин удовлетворенно сунул документ в карман.

Боевой и газовый «вальтеры» практически неотличимы, если его случайно прихватят с оружием, то разрешение снимет все вопросы.

– И, наконец, четыре!

Межуев выложил учетную карточку информационного центра на судимое лицо. Судимым лицом являлся Виктор Васильевич Клячкин, который тут же изорвал карточку в клочья и спустил в унитаз.

– Все просьбы выполнены. – Валентин Сергеевич широко развел руками. – А сверх того Семен набрал всяких вкусностей, Ирочка скучает и ждет звонка... Друзьям надо создавать радости в жизни!

Чекист доверительно тронул агента за колено.

– Девочка осталась тобой довольна. Во всех отношениях!

Вторую часть фразы Валентин Сергеевич выделил. Асмодей дал Ирине сто пятьдесят тысяч, и Межуева интересовал источник благосостояния подопечного, но тот либо не заметил намека, либо не собирался удовлетворять любопытства курирующего офицера.

– Ужин готов! – крикнул из кухни Семен.

В отличие от Седого у Клыка имелся постоянный резерв проверенных людей, из которых он мог формировать личную гвардию. В зоне каждый на виду, о каждом все известно: как живет, чем дышит, о чем думает. И почти каждый день освобождается или уходит в побег братуха, которому можно доверять.

Новые люди были остро необходимы: Рваный уже не докладывал каждый день о делах, не спрашивал указаний, как-то раз даже позволил себе не явиться по вызову. Гвоздодер сказался больным, но недавно провел несколько «дел» самостоятельно.

Вчера Рваный пришел как ни в чем не бывало и назначил «стрелку» на выезде из Москвы: дескать, человек какой-то про общак рассказать хочет.

А чего самому Рваному не рассказал? И почему Рваный в глаза смотреть остерегается? Не понравилось пахану это, только пожевал губами, лезвие с одной щеки за другую перегоняя, смолчал, но выводы сделал.

Новые люди крайне нужны. Как раз эта троица и подвернулась.

Мечик откинулся по звонку. Карандаш вернулся после ссылки. Челюсть выписался из психиатрички. Как положено, обратились к братве, на блатхате и встретились, хотя знали друг друга давно: сводила судьба в зонах, крытых, на пересылках. Близко не сходились, но, схлестнувшись по случайности, стали вместе гужеваться: водку пить, калики глотать да о делах думать.

На первое дело сам положенец послал. Клык – фигура в зонах известная. Он всех троих прощупал: один псих, второй с душком непонятным, а Мечик – жулик правильный и серьезный, его потом и приблизить можно.

С ним Клык и переговорил с глазу на глаз. Так что один Мечик знал, за чем идут, а Карандаша и Челюсть использовал «втемную», для подмоги.

Парадная дверь запиралась на цифровой замок, потому обошли со двора, там и ломать не пришлось – настежь открыто. Поднялись аккуратно по лестнице на шестой этаж: Карандаш вверх на стрем. Челюсть – вниз, а Мечик ухо к щели приложил и замер.

Через пять минут махнул рукой, и все трое двинулись дальше, аж до тринадцатого этажа.

– Ждать надо, – тяжело отдуваясь, сказал Мечик, когда остановились у чердачной двери и Челюсть возился в замке. – Люди там. Пусть уйдут или спать лягут.

Они походили по чердаку, выискивая подходящее место, и устроились на выступе вентиляционного канала. В десяти сантиметрах от ягодиц Мечика, под кирпичной кладкой, лежали пятьсот миллионов рублей – около половины разыскиваемой общиной суммы.