Пешка в большой игре

Верлинову мало что было нужно лично для себя, а необходимое вполне позволяли иметь генеральская зарплата и занимаемое положение. Но он хотел, чтобы Борька и сотни тысяч его сверстников росли не в королевстве кривых зеркал среди шутов, мошенников и бандитов, а в нормальном, правильном мире. Именно это все более убеждало его в необходимости окончательно принять решение, которое уже созрело.

За размышлениями Верлинов чуть не забыл о важном. Сегодня выходила в свет статья Кислого.

– Остановите на перекрестке, у киоска! – приказал он.

Водитель сбавил скорость. Телохранитель поднес ко рту микрофон:

– Плановая остановка возле киоска...

Верлинов сам вышел из машины и подошел к металлической будочке. Недовольные охранники окружили его кольцом, встревоженно осматриваясь по сторонам. Они не терпели нарушений графика движения.

Генерал купил две хрустящие, пахнущие краской газеты, не торопясь, вернулся к машине.

Материал должен был располагаться на четвертой полосе, внизу. Так и оказалось. Броская рубрика: «Газета ведет расследование», жирный заголовок: «Мыло для подземной войны», солидная, гораздо более солидная, чем в штатном расписании института, типографская подпись: «А. Каймаков, социолог». Набранный мелким шрифтом редакционный комментарий, мнение военных экспертов. Бомба! Верлинова удивляло только одно: Министерство обороны и ГРУ не чинили появлению статьи никаких препятствий, хотя не могли не получить заблаговременную информацию о ее содержании.

Генерал нашел кнопку, и толстое стекло отделило его от водителя и телохранителя. Он взял радиотелефон, набрал номер.

– Здравствуйте, Верлинов. Вы уже читали газеты? Прочтите, есть очень интересная статья: «Мыло для подземной войны». Да. Да. Хватит на два парламентских расследования. Послезавтра? А чего ждать? Ах так... Ладно, до связи...

«Волга» генерала въехала на огороженную территорию штаб-квартиры одиннадцатого отдела.

В то же утро на одной из правительственных дач собрались восемь человек, чьи лица были хорошо известны в руководящих кругах канувшего в Лету Союза. Они входили в костяк рухнувшего режима, представляя собой симбиоз партийной номенклатуры и ответственных работников КГБ СССР. Периодические перетасовки перемещали их из кабинетов на площади Дзержинского в апартаменты на Старой площади и наоборот.

И хотя ЦК КПСС и КГБ СССР перестали существовать, все они сохранили персональные машины, дачи, охрану, сановитый вид и возможности. Возможности даже расширились, потому что раньше требовалось соблюдать правила игры и при определенных обстоятельствах мог наступить спрос, зачастую довольно строгий. Теперь же все барьеры и ограничения сняты, и на смену использованию как собственного государственного добра пришло откровенное и почти неприкрытое превращение государственного в свое.

– Откладывать больше нельзя, нас опередят другие, – начал высокий плотный мужчина с обрюзгшим лицом. – Я зондировал вопрос на всех уровнях и почти уверен, что мы найдем полное понимание.

– Почти? – Похожий на колобка толстячок с блестящей лысиной вытянул вперед пухлый пальчик. – Почему «почти»?

– Потому что у многих наш дурачок вызывает активное неприятие. Они не хотят связывать себя со столь одиозной фигурой.

– Но ведь ясно, что он всего лишь фигура прикрытия, марионетка! – Колобок пошевелил растопыренными пальцами.

– Это не столь однозначно, – возразил высокий. – Есть мнение, что, сев на трон, он поведет свою игру.

– Ерунда, – вмешался коренастый брюнет, напоминающий в профиль хищную птицу. – С его сомнительной национальностью...

– Она как раз несомненна, – хохотнул Колобок. – Но, если еврей выгоден антисемитам, они считают его русским!

– Кхе, кхе, – деликатно покашлял маленький аккуратный человек в очках с тонкой золоченой оправой, и все почтительно замолчали.

– Он был у меня вчера. И, как хотите, я не поверю, что он попытается порвать пуповину. Он просто не знает, что ему делать. Зато готов стать знаменем борьбы и уверен в победе.

– Чуть-чуть выждем. Василий Александрович гениально придумал с водкой.

– Какой водкой? – удивился брюнет.

– Ты как раз был в Париже. Скоро появится водка, названная его именем. И портрет на этикетке. И цена – ниже «Столичной». Это самая убойная, неотразимая пропаганда.

– Кстати о водке. – Высокий открыл портфель и извлек бутылку «Смирновской».

Человек в очках отрицательно качнул головой.

– У меня встреча в Администрации Президента. Может, проведут к самому.

– Ну дохнешь на него, большое дело. – Высокий налил водку в складной стакан, выпил, глубоко втянул носом воздух. – Хорошо! Кому еще?

Больше желающих не нашлось. Он завинтил пробку, с треском сложил стакан и спрятал все в портфель.

– Значит, я через своих людей в Думе будирую вопрос о досрочных выборах. Так? Ориентировочный срок – осень этого года. Может, зима. Что еще?

– У меня вот какое предложение, – проговорил толстячок.

Совещание продолжалось.