Пешка в большой игре

Пораженный Шадлыб Уркуй безмолвно смотрел на протянутые самокрутки, в его голове не укладывалось то, кем, а вернее, чем стал его соратник и советник. Что такое могло произойти с прозорливым и властным орком, всегда с пренебрежительностью смотревшим на тех, кто курил и пил всякую крепкую гадость, как называл в прошлой, уже можно точно сказать в прошлой жизни Сарги Улу. Один из авторитетнейших шаманов племен.

— Стража! — громко позвал он, и в шатер заскочили два воина. — Возьмите нашего верховного и отвезите его на дальнее стойбище, но так, чтобы никто этого не видел. Посадите в яму и давайте только лепешку и гайрат. Не забудьте отобрать у него посох и сумку, — добавил он. — Ничего, друг, я помогу тебе, — обратился он к шаману.

Тот поднял на вождя глаза и оскалился:

— Меня?! В яму?! — резко повел посохом в сторону воинов, и тех выбросило невидимой силой из шатра. — Ты кого в яму захотел посадить, жалкий и ничтожный пастух и сын пастуха, которого я избрал и поднял до вождей? Мерх вонючий, ты поднял свою руку на благодетеля? — Он махнул рукой с зажатым посохом на муразу, и тот повалился на шкуры.

В шатер вбежали стражники. Они остановились, не зная, что им делать. Они с тревогой и непониманием смотрели на поднимающегося муразу и на шамана, который был в ярости. Нерешительно затоптались на месте. Что-то в шатре вождя происходило странное, но он не звал на помощь и не отдавал приказов; кроме того, они знали, какой крутой нрав у их шамана. Шкуры учеников до сих пор дубятся под лучами светила.

— Пошли прочь! — проревел верховный шаман и, зло расхохотавшись, прокаркал несколько слов. Стража застыла, а потом повалилась на ковер, лежащий у входа.

— Ну все, Сарги, ты перешел границы, — недобро глядя на шамана, проговорил вождь. И, видя, что тот снова поднимает свою палку, быстро выхватил нож и метнул его. Нож мелькнул быстрым росчерком, вошел по самую рукоять в горло шаману. Сарги замер с поднятой рукой, удивленно посмотрел на муразу и с бульканьем стал заваливаться на шкуры. Мураза с трудом поднялся и подошел к лежащему шаману, из распоротого горла которого толчками выплескивалась кровь, а открытые глаза смотрели на ноги Шадлыб Уркуя.

Постояв перед лежащим стариком, который сразу как-то потерял все свое величие и сухонькой скрюченной фигурой лежал у его ног, вождь наклонился и протянул руку, чтобы вытащить нож. Маленькая фигура шамана, безвольно лежащая в луже крови, вызывала у него жалость и горечь от содеянного. Он укорял себя, что поторопился и расправился с разошедшимся стариком слишком сурово.

— Эх, Улу, Улу, — проговорил со вздохом мураза и потянул нож за ручку. Неожиданно тонкая ручка шамана, почти детская, ухватила его за запястье, а острый конец посоха вонзился ему под подбородок и глубоко проник в мозг.

Я давно вышел из шамана, потому что смотреть его глазами было трудно, взгляд его то фокусировался на окружающем, то перед ним все расплывалось, смазывалось, приобретало размытые очертания. Я сразу, как пошла ссора, проник в шатер и хотел воспользоваться ею, но они все сделали за меня.

Мураза пару мгновений посидел на корточках и ничком завалился на мертвого шамана. Так они и остались лежать, и после смерти уставившись в глаза друг друга. Эти двое перехитрили сами себя. В своей неуемной жажде власти они убивали, предавали своих и заключали союзы с врагами. Они, я думаю, даже считали себя вершителями чужих судеб. Но в конечном счете я был отомщен и не засветился. Продвинулся еще на одну клеточку вперед и спрятался за слонами. И, глядя на поверженных врагов, вспомнил поговорку «Не рой другому яму, сам в нее попадешь».

Демон черт-те где

Снова двери. Как будто без них проходящий испытания не проявит свою смелость, испугается выбора и останется тут умирать, от страха сделать неверный выбор. «Небогатая фантазия у сына Творца», — подумал Прокс.

Словно прочитав его мысли, Аврелия подошла к дверям и, задумчиво рассматривая их, стала медленно говорить, словно вспоминая давно забытые и только сейчас всплывшие из глубин памяти отголоски далекого прошлого.

— Это не Рок создал. Тут поработал Курама, — сообщила она. — Он обманул смотрителя, пообещав тому свободу и великое место около себя. Младший сын Творца втайне от Рока создал тупик, куда смотритель заманивал доверчивых и отдавал их в жертву Кураме. Но тот своего обещания не выполнил, а старый лич забылся, рассказывая нам истории, и прошел мимо места, где находится жертвенник Курамы. За свое предательство он был уничтожен силой Рока. — Она замолчала и взяла Прокса за руку.

Подошла старуха, до этого внимательно слушавшая девочку.

— Ты знаешь, что там за дверью? — спросила она и с надеждой и усталостью, которую ей не удалось скрыть, посмотрела на снежную эльфарку.

— Нет, не знаю. Смотритель дальше не заходил.

— Так это ты из памяти лича вытащила, — не столько задала вопрос, сколько утвердительно сказала старуха, уверенная в своих выводах.

— Я не знаю, — пожала плечами малышка.