Пешки

Старшина ответил, что не даст мне увольнительную записку. Тогда я спросил, можно ли обратиться к командиру роты, но старшина сказал, что капитан занят и не будет в роте весь день.

Я покинул канцелярию в расстроенных чувствах. Первое, что мне пришло в голову, — это уйти из казармы без разрешения. Так я и сделал. Три дня спустя я снова вернулся в роту.

Здесь-то и началось все. Я явился к старшине, и вот что он тогда сказал: «Итак, негодяй, вернулся? Знаешь, что я должен с тобой сделать? Бить, пока не посинеешь. Можешь снова уходить в самоволку, но знай: я от тебя не отстану. Ты — самое гнусное существо, какое мне только приходилось видеть».

Старшина отвёл меня к командиру роты и сказал: «Вот этот человек совершил самовольную отлучку. Я называю его человеком только потому, что на нём военная форма. Он трус, — видно, его так воспитали родители. Значит, его родители никуда не годятся, как никуда не годится и он сам».

Мне захотелось тут же ударить старшину. Меня никогда так не обижали. А командир роты тогда сказал: «Наше несчастье, что мы получаем таких трусов».

И я решил, что нельзя больше оставаться в этой части, иначе произойдёт что-нибудь такое, за что я снова окажусь за решёткой. Я не хочу снова попасть в тюрьму. Мне хотелось вернуться на службу, но со мной обошлись, как с собакой».

4

Когда обозлённых молодых людей лишают свободы на длительный срок, можно ожидать, что они взбунтуются. Если их содержат в переполненных камерах и условия содержания отличаются бесчеловечностью, то бунт практически неизбежен.

Выступления заключённых принимают различные формы. В тюрьме «Пресидио» они вылились в мирную демонстрацию. То же самое произошло в мае 1969 года в тюрьме в Форт-Орде, когда около 150 заключённых устроили демонстрацию протеста во дворе тюрьмы. Примерно в течение получаса после утренней поверки они пели религиозные песни, пока их не разогнали по камерам. В обед около 400 заключённых отказались принимать пищу. Забастовка проводилась в знак протеста против запрещения заключённым побеседовать с членами комиссии, проверявшей деятельность тюремной администрации, которая, кстати, поступила разумно, не наказав за забастовку никого из заключённых.

Иногда выступления заключённых военных тюрем принимают характер мятежа, сопровождающегося насилием. Летом 1968 года заключённые тюрьмы морской пехоты в Дананге (Южный Вьетнам) взбунтовались и сожгли несколько камер. Две недели спустя в армейской тюрьме в Лонгбине несколько сот заключённых, в большинстве негры, вырвались из камер, разгромили столовую, разрушили административное здание и сожгли всю тюремную документацию. Когда начальник тюрьмы попытался успокоить мятежников, он был избит до полусмерти. Стражникам едва удалось спасти его. Прибывшая в тюрьму рота военной полиции применила слезоточивый газ и, угрожая оружием, заставила заключённых разойтись по камерам. В итоге столкновения с полицией 59 заключённых было ранено и один убит.

В июне 1969 года около 150 заключённых тюрьмы в Форт-Диксе сожгли матрацы, разбили мебель и окна в тюрьме. Волнения среди заключённых произошли также в военных тюрьмах Форт-Брэгга, Форт-Райли, Форт-Карсона и Форт-Худа.

В военной тюрьме в Кэмп-Пендлтоне, где во взаимоотношениях между стражниками и заключёнными, равно как и между самими заключёнными, царит своеобразный закон джунглей, с 1968 года произошло пять крупных волнений и несколько волнений меньшего масштаба. Эта тюрьма, как заметил начальник тюрьмы Трежер-Айленд, по существующим там условиям «далека от гостиницы».

Тюрьма находится на пустынном холме, окружена забором из колючей проволоки со сторожевыми вышками. Большинство заключённых размещаются в бараках. Туалеты и душевые находятся вне бараков и явно не рассчитаны на многочисленных обитателей тюрьмы.

Хотя командование морской пехоты недавно приняло меры против скученности заключённых, в 1969 году здесь насчитывалось 920 человек. В некоторых бараках расстояние между двухэтажными нарами составляло 30 дюймов. Когда в сентябре 1969 года в тюрьме побывал корреспондент газеты «Блейд трибюн», один из заключённых передал ему записку, в которой говорилось: «Эти помещения непригодны для животных, не говоря уже о людях. За эту записку меня, очевидно, посадят в изолятор».

На вершине холма стоит каменное здание без окон. Это самое солидное сооружение на территории тюрьмы. В нём располагается изолятор, где содержатся заключённые, нарушающие тюремный режим. В здании имеется 48 камер со стальными дверями и потолком, изготовленным из железных прутьев. Сверху стражники могут наблюдать за заключёнными и, если вздумается, поливать их водой.