Пешки против Игроков

— Заходи, Волшебница, — проскрипела дверь, с виду такая древняя, словно было сделано много-много ходов со дня её появления в Башне. Я слышала от Кувшиночника, что время меряется только ходами, и день — это тридцать два хода, а ночь — ещё тридцать два.

Я осторожно заглянула в комнату, чувствуя, как в горле мигом пересохло. Эх, тот бы кувшин с водой сюда принести! Невольно облизнув губы, я подождала, пока свыкнусь с полумраком — здесь не было окон. А потом я расслышала стук и увидела Часы.

Они выдвинулись на середину комнаты — огромный плоский круг с делениями на цифры, под которым стояла доска с чёрными и белыми клетками, а на ней — фигуры и пешки из тёмного и светлого дерева. Стрелки Часов замерли, но у меня появилась уверенность в том, что они дрогнут, как только будет сделан следующий ход.

Кроме Часов, в комнате ничего не было, и я недоумевающе посмотрела на дверь. Нет, теперь трещины точно казались вырубленными в ней глазами и ртом!

— Иди, — раздался скрип. — Можешь не сомневаться, ты там, где надо!

После этого грубоватого ответа мне ничего не оставалось, кроме как шагнуть внутрь. Дверь с шумом захлопнулась за моей спиной, свет из коридора исчез, оставив меня в абсолютной тьме, поглотившей даже Часы.

Стало так тихо, что тревога ледяным червячком заползла в моё сердце. А вдруг меня сейчас подвергнут какому-нибудь испытанию? И я, конечно же, его не выдержу…

Глава 3

Я стояла и слушала биение своего сердца, стискивала руки в кулаки, мысленно готовясь ко всему... Но ничего пугающего не случилось. Скорее наоборот: всё медленно и плавно преобразилось, как если бы кто-то неизвестный взял яркие краски и нарисовал новую комнату.

Ковров здесь не было. Из отступающего мрака выглянул стол, уставленный стеклянными пузырьками и ящичками. Часы теперь были у самой стены… А неподалёку от них — три деревянные стойки с выдолбленными в них отверстиями. В эти отверстия были воткнуты подобия того жезла, который я видела в руке Первого Волшебника, кристаллы и… шарики разных цветов. Для чего они были предназначены, я узнаю позже, а пока всё моё внимание захватили Часы. Я подошла ближе к ним и разглядывала фигуры — вот эта с короной и посохом, Правитель, была мне известна. Волшебника я тоже видела. А вот белая фигура с прямоугольным предметом в руке — книгой, — и чёрная, натянувшая тетиву лука, с колчаном, полным стрел. И, наконец, фигура верхом на четвероногом животном — кнейте —с длинной узкой мордой и пышным хвостом. А затем прозвучало сообщение от Башни:

Жрец, Лучница, Всадник.

Я не могла отвести глаз от смертоносного оружия в руке Всадника — меча, которым он грозил поразить чёрную фигуру. Так вот она какая — игра… Вот как здесь погибают?!

Неприметные маленькие фигурки в чёрном сгрудились на одной половине Доски, а в белом — на другой. Это были пешки! И тут до меня кое-что дошло. Я зажала себе рот рукой, чтобы не вскрикнуть.

Белые пешки — это враги. Вот почему с ними нельзя иметь ничего общего. А с такими же, как ты, нельзя дружить, потому что привязанность — это слабость. И она помешает вашей общей цели — победить в Игре. Ты захочешь помочь другу или подруге, спасти их. Но вы будете на разных Клетках. И, желая помочь им, ты можешь подставить собственного Правителя.

Мне нечего было сказать. Я чувствовала себя так, словно я — не живое существо, а одна из этих фигурок под Часами, призванных играть вечно.

Будешь ли ты заниматься сегодня? Или только объяснения, а урок — завтра? Варианты ответов: Да/Нет.

Больше всего на свете мне хотелось убежать в свою комнату и закрыться там, но я преодолела себя и пискнула:

— Да.

Почти одновременно с моим ответом Всадник поразил мечом вражескую фигуру, а огромная стрелка на Часах дрогнула и сдвинулась вправо. Был сделан ход. Фигура в длинном плаще свалилась с Доски… и пропала. Чёрные лишились Волшебницы.

— А что происходит с теми, кто погибает в Игре, после смерти? — прошептала я, глядя на доску — миниатюрное подобие нашего мира. Башня молчала — похоже, этого пешкам знать не положено.

А жаль. Эх, если бы поговорить с Игроками, чтобы они ответили на мои вопросы! С другой стороны, не слишком ли это дерзкая мечта? Может, и думать о таком нельзя? Голос Кувшиночника зазвучал в ушах так, словно он находился рядом:

«Игроки — это создатели нашего мира. Им возносятся молитвы Жрецов и Жриц, им посвящают каждого убитого врага. Никто не видел Игроков, но все знают, что они всемогущи! Игроков следует бояться».

И всё-таки задушить на корню мысль, что с ними можно поговорить, не удавалось…