Пешки (СИ)

Яританна решительно стиснула зубы и глубоко вдохнула едкий запашок из флакона. Глаза снова заслезились, зато в голове прояснилось настолько, что, разобрав сквозь увещевания не менее ошарашенной травницы стук копыт, успела запахнуть края гамака и сесть на ноги своему несостоявшемуся убийце.

Пятёрка всадников пронеслась мимо вполне размеренной рысью, толи не спешили, толи не слишком хорошие деревенские вислобрюхие лошадки могли растрясти на больших скоростях. Странные, закутанные в такую жару в серые маскировочные плащи, люди не слишком походили на ратишей иль радников, путешествующих инкогнито. Такие теперь катаются в ступах или не интересуются простым народом вовсе, предоставляя подданным выживать своими силами и не мешать власть имущим наслаждаться положенными привилегиями. Девушка ещё успела заметить, что один из них очень странно держал поводья одной рукой, когда скачущий последним оглянулся. На миг молодой, но уже поседевший мужчина показался ей смутно знакомым. Возможно, чувство было взаимным, поскольку всадник нервно дёрнулся и пришпорил своего скакуна, нагоняя спутников.

— Идём к твоему Мастеру, — сухо бросила духовник, ощущая приближающуюся опасность.

— Здорово! — счастливо улыбнулась девушка, неторопливо устраивая на снова поднявшихся в воздух носилках начавшего медленно приходить в себя молодого человека. — Думаю, у неё и запас лекарств посущественнее, и опыт обширнее, чтобы быстро нашего агрессора подлатать. Если понравится, как я всё подправила, может, рекомендацию в клинику даст на работу. Я же могу к ней писать диплом напроситься! Уух, Юрия от зависти свой конспект по голосеменным съест, когда я…

— Быстрей! — нервно зашипела Яританна, хватаясь за свою рукоять метлы и практически бегом устремляясь по извилистой тропке к жилищу бесподобной отшельницы.

* * *

Странная постройка не оправдала надежд ни одной из подмастерьев.

Обиталище Великой и Бесподобной Иринмы Шкудрук не напоминало жилища пресыщенных жизнью и собственным благосостоянием нуворишей, как предполагала Чаронит, не питающая особой любви и благоговения перед новым поколением княжеской элиты. Не было над высокими, покрытыми аэрографическими опусами дверями массивного крыльца разевающих пасти тупомордых горгулий с слегка подсвеченными хвостами. Не вели к покатым, искусственно состаренным ступеням змеистые, выложенные крашеной галькой дорожки, прячась в кустиках селекционных плетущихся роз и карликового винограда. Не смотрели на посетителей витражные окна в пол, отражая каменные скульптуры обнажённых срединноморских богов и их звероподобных детищ. Крылечко оказалось аккуратным, с небольшой площадкой для вечернего чаепития. Незатейливый деревянный навес увивал дикий хмель, частично закрывая створки простых стеклянных окон. Дорожка к дому лишь у самого порога была присыпана бледным речным песком, а из скульптур встретилась лишь какая‑то непередаваемая абстракция из камней и железин. Это даже как‑то огорчило Яританну невозможностью испытывать презрение к отсутствию здравого смысла у хозяйки.

Не был приют знаменитого Мастера — Травника и уединённой хижиной добровольного отшельника, пропитанной тайной и глубокими интеллектуальными изысканиями, как грезилось трепещущей в предвкушении встречи с кумиром Валент. Не таился под низкой крышей холодный каменный схрон с множеством вечно пышущих разноцветным дымом труб. Не покрывало участок густое разнотравье, колосящееся без какой‑либо системы под малейшим порывом ветра. Не валялись по округе ломаные чаши из‑под экспериментов, что в специальных ёмкостях да старых ванных охлаждались бы в тени пристройки. Напротив, компактный, но достаточно просторный деревянный домик совершенно не выглядел старым и запущенным. Занимая два этажа, он не блистал обилием труб, отводов и вентиляционных щелей настоящей лаборатории, что всегда полна лишним дымом. В небольшом аккуратном садике буйствовали заросли сирени да разлапистые кусты жасмина, не радуя алчную душонку травницы обилием редких лечебных трав и экзотических ингредиентов для зелий и мазей. Пристройка, правду, имелась, но занимал её не лабораторный арсенал и даже не сельхозинвентарь, а старая нерабочая ступа, несколько съёмных сидений и бочка с слегка зацвившей дождевой водой. Травница оказалась раздосадована увиденным гораздо сильнее подруги, но виду упорно не подавала.

Последние полчаса она вообще держалась исключительно на природном упрямстве и странной призрачной надежде на большое и светлое «жили долго и счастливо». Словно раскроются двери маленькой хижины, и снизойдёт благодатное сияние на их уставшие бренные оболочки, закончатся все неприятности и неудачи последних дней, излечатся раны, сведутся синяки, и отчёт Воронцову напишется сам собой….