Пешки (СИ)

В тот же миг всю упадническо — сентиментальную слезливость, навеянную вином, стекающим с портрета вместе с нарисованным носом, как рукой сняло. Тяжёлой такой рукой со знаменательным перстнем в виде медвежьей головы. Иринма Бесподобная, осой взвилась над тяжёлым кожаным креслом, едва не перевернув свой роскошный антикварный стол, и в чём была ринулась из кабинета. Уже в дверях она поняла, что в пеньюаре, попилетках и замечательных домашних туфлях с помпонами из страусиного пуха спасать ситуацию слегка абсурдно. Поэтому, вопреки собственным правилам, натянула на себя первое попавшееся под руку барахло и, завязав поверх головы какой‑то газовый платок, босиком побежала в хранилище, выбивая пятками искры из паркета. Чтобы на таком уровне маскировать свой резерв, нужно быть не хилыми чародеями, тут парочкой взрывов не отделаешься…

* * *

Долгожданная гроза, что так явственно заявляла о себе почерневшим небом и вспышками далёких молний, вопреки законам природы начинаться не спешила. Чёрное небо по — прежнему низко нависало над самыми макушками, норовя прихлопнуть случайных путников, как обнаглевших тараканов. Тяжёлый, влажный воздух здорово усложнял дыхание и вызывал нездоровую испарину даже у деревьев. В их поскрипывании чудились старческие тяжёлые вздохи и тихое, полное боли и печали поскуливание. Порывы ветра заметно усилились, быстро продираясь до костей сквозь весьма потрёпанные одёжи, и, хотя попыток поиграть их телами в шары стихия пока не предпринимала, её лёгкий посвист на открытом пространстве не мог не нервировать.

Поля за дорогой сменились небольшими общинными огородами, что не особенно раскрасило унылый вид (вялая ботва и изъеденные зверьём капустные кочерыжки вообще мало что способны украсить), зато прилично добавило сложностей в передвижении. Бороздки меж рядами словно охотились за ступнями, жестоко выкручивая лодыжки и услужливо подсовывая самые острые камни. Растения цеплялись за одежду и влажно липли к голым участкам, кротовины норовили броситься под ноги, а мерзковатый запах сброшенных по краям подгнивающих сорняков пеленой зависал над полем. Все прелести сельскохозяйственного труда разом незаметно извращались. И с каждым порывом гниловатого ветра ненависть к труду в полях в юных сердцах лишь крепла.

— Я Могу Идти Сам! — в который раз упрямо повторил слегка пошатывающийся мужчина, пытаясь отцепить от бока загребущую ручку травницы.

Утверждение было слегка самонадеянным. Обнулённого резерва едва хватало на поддержание плёнки защиты, а медленно отпускающий комплекс укрепления уже радовал организм многоцветием болевых ощущений и разномастных чародейских отдач. То и дело запоздало настигал уставшее тело разряд или прострел, заставляя мышцы болезненно сокращаться с подозрительным поскрипыванием. Хоть мужчина действительно мог передвигаться самостоятельно, это была скорее заслуга его выдающейся концентрации и умения держать равновесие, чем состояния организма. Обнадёживало лишь то, что ноги постепенно крепли и походка выравнивалась.

Яританну, допустим, как‑то особенно волновал вопрос, в какую сторону они в итоге завалятся таким умилительно шатающимся трио. Несмотря на очевидную эффективность диеты «два подмастерья спешат на помощь», Араон Важич оставался мужчиной весьма внушительным и не вызывал желания подработать добровольным матрасом. Да он даже рядом находиться желания не вызывал, но здесь, духовник вынуждена была согласиться, не обошлось, так сказать, без её технической поддержки. Было неловко, но от запаха это не спасало. Чародей время от времени очень укоризненно косился в её сторону, но Танка стоически игнорировала полный и невысказанных претензий взгляд.

— Я буду считать тебя смертельно больным, пока ты не докажешь мне обратное! — угрожающе пропыхтела травница, притопнув ногой для внушительности.

Араон честно и наивно попытался доказать, но подавился, моментально засунутой в рот связкой травы.

— Жуй, жуй, — приговаривала Алеандр, ласково, но больно похлопывая по спине едва не краснеющего от удушья чародея, — этот сбор значительно улучшает скорость восполнения резерва. Так же нужно что‑нибудь кроветворящего зажевать. Неплохо сделать примочку для дезинфекции и небольшое облучение для снятия последствий разрушения артефактов. Да и прелость от повязок, наверняка, уже пошла. Как придём, сразу обработаю, потом хочу покопаться в последствиями регенерации. Сдаётся, ты там чего‑то не того накрутил. Могу слегка подправить. Эх, если бы тебя сейчас на диагностических пиявках подержать, а лучше тебе было бы сейчас…

— Гр — р-р — р…