Пешки в Большой игре

— Поехали, — скомандовал водителю Старший.

Он успокоился. Да нет, все в порядке. Что с ними может случиться? И главное, кому это нужно? Это просто уставшие нервы.

— Там есть бар, — сказал Старший. И сам почувствовал, как напряжение спало. Бойцы чуть улыбнулись.

— Спать охота, — сказал один.

— И чистое белье, — успокоил Старший.

Они проехали город и теперь катили по пустынному шоссе к темному одноэтажному строению, похожему почему-то на мавзолей Ленина, но массивнее, больше.

— Вон ваша гостиница! — крикнул усатый водитель. — «Степная» называется!

Автобус замедлил ход, въехал в распахнутые железные ворота. Вблизи «мавзолей» оказался еще больше. Над огромной железной дверью в центре фасада горела желтая лампочка.

Автобус въехал в черный зев гаража и остановился. Свет фар уперся в стену.

— Приехали! — сказал водитель.

Погасли фары, заглох мотор, стало совсем темно. Потом что-то загудело сзади, — Старший обернулся, — хлопнула водительская дверь, простучали по бетонному полу быстрые шаги...

— Стой! — закричал, вскакивая, Старший.

По памяти в темноте он ломанулся в дверь автобуса, выпрыгнул на бетонный пол. Чиркнул зажигалкой.

В стене была еще одна железная дверь, но и она, конечно, была заперта.

Старший чуть не завыл от досады.

Если есть сомнения, сомнений нет!

Вот теперь никаких сомнений и не было. Они оказались в тюрьме...

Глава тридцать восьмая

Ночь выдалась спокойная. Док знал, что его подопечный утомлен выпитым. Носорог с Сергеем постарались. Впрочем, опасаться надо было не возможного исчезновения Игоря, а «бойцов» тех, что они засекли в аэропорту на запасной полосе.

Поэтому Док не позволил себе даже покемарить.

Под утро явился Муха. По дороге он прихватил в магазине пару бутылок пива и палку ливерной колбасы. Пусть соседи думают, что два алкаша или командировочных зашли в подъезд, долой с глаз общественности.

Уж на что Муха был шустрым, но и для него стало неожиданностью появление Дока. Двор он осмотрел. Там его не было точно. Оставался подъезд. И тут Док снегом на голову. И не скажешь, что бессонная ночь. Даже щетины вроде нет.

— Ты где засел-то?

— Места надо знать...

И Муха успокоился этим оправданием собственной невнимательности.

Подоконник был достаточно широк, чтобы разложить закуску и примоститься рядом.

— Сходил бы, послушал... — предложил Док на правах старшего.

Ему было тридцать шесть, и в группе он самый старший, потому Муха нисколько не обиделся.

— Хорошо, Ваня, сделаем. На крайняк попрошу стаканчик.

Муха спустился на этаж и подошел к нужной двери. Прислушался. Ничего подозрительного. Разговаривают, но в глубине. Ничего не слышно. Хотя нет, вот что-то зажужжало. Или пылесос, или еще что...

Муха вернулся к напарнику.

— Ничего не слышно. Стены на совесть, — уважительно сказал он.

— Это внешние, несущие. Внутри перегородки — труха. В сортир пойдешь — вся квартира в курсе.

— У него пылесос включился, — добавил Муха.

— Пылесос? — удивился Док. — Хозяйственный геофизик... Кофемолка — другое дело. А может, женщину ждет? Тогда и я бы пропылесосил.

— Вань, а чего ты не женишься?

— С такими, как я, долго женщины не живут.

— Это почему же? Мужик ты основательный. Не Артист.

— А что Артист? Это он при нас хорохорится. Нет, Олежка, я больше одиночество люблю. Кто не любит одиночества, не может оценить свободы. Когда ты свободен, поневоле больше думаешь о вечном, а в суете, в толпе приходится о конкретном, то бишь о людях. Но маловато их, тех, о ком думать надо.

— Ты у нас философ...

— Когда все это закончится и не надо будет думать о конкретном, об этом Филине например, закачусь куда-нибудь и залягу как медведь в берлогу. Надоело мне все. Идеи нет.

— Как же нет?! — даже захлебнулся Муха. — Какие-то засранцы взрывают бомбы, люди гибнут ни за что...

— Это не ИДЕЯ. Это долг. Долг я выполняю. Опять же из корыстных побуждений. Чтобы мою берлогу не разрушили, чтобы было куда уйти.

Муха хотел продолжить оказавшуюся интересной беседу, но ниже этажом открылась дверь и кто-то вышел на лестницу.

Док спрыгнул с подоконника и сделал знак напарнику оставаться на месте...

Глава тридцать девятая

Утром Пастухов побрился, причесался, надел свежую рубашку и двинул к губернатору.

Он не имел четкого плана действий. Не примет САМ, примет ЗАМ. Надо было как-то решать вопрос с Аней, но главное — установить, кто из местных замешан в этом деле. То, что посланцы из Баку прилетели на самолете администрации, говорило само за себя.

По дороге Сергей заглянул в ресторан с броским названием «У БОРИ». Не столица, но довольно красиво. Да и то сказать, были в деньги, а европейский интерьер тебе создадут в два счета.

— Скажи, любезный, а хорошо ли тут кормят? — спросил он у швейцара.

— Че? — в свою очередь спросил швейцар.

Господи, провинция есть провинция. Ты тут хоть европейский интерьер сделай, хоть инопланетный — привычек не вышибить.

— Проходите, пожалуйста. У нас сегодня раки... — заговорил, даже не успев еще подойти, метрдотель и кивком головы отогнал швейцара на положенное место.