Пешки в чужой игре. Тайная история украинского национализма

«Правителю СССР, главнокомандующему и великому маршалу непобедимой Красной Армии Иосифу Виссарионовичу Сталину привет и поклон. После победоносного похода от Волги до Сана и дальше, Вы снова присоединили западные украинские земли к Великой Украине. За осуществление заветных желаний и стремлений украинцев, которые веками считали себя одним народом и хотели быть соединенными в одном государстве, приносит Вам украинский народ искреннюю благодарность. Эти светлые события и терпимость, с которой Вы относитесь к нашей Церкви, вызвали и в нашей Церкви надежду, что она, как и весь народ, найдет в СССР под Вашим водительством полную свободу работы и развития в благополучии и счастьи. За все это следует Вам, Верховный Вождь, глубокая благодарность от всех нас.

Митр. Андрей Шептицкий. 10 октября 1944 г.»

В конце августа — начале сентября Андрей Шептицкий направил в Москву, в Совет по делам религиозных культов при СНК СССР, письмо, в котором просил о признании униатской церкви со стороны государства.

В «совершенно секретном» донесении народному комиссару УССР Савченко выдающийся украинский разведчик и религиевед Сергей Карин-Даниленко докладывал о своей встрече с мирополитом Андреем Шептицким:

«Я предъявил ШЕПТИЦКОМУ свое удостоверение, выданное СНК УССР.

Прочитав удостоверение, ШЕПТИЦКИЙ продолжал: «Вы возглавляете на Украине институцию, ведающую делами религиозных культов, поэтому для меня вы являетесь г-ном министром и позвольте мне вас так называть».

Будучи смущен и несколько даже испуган таким неожиданным рангом, пожалованным мне ШЕПТИЦКИМ, я снова возразил ему, объяснив функции Совета и уполномоченных по делам религиозных культов, упомянув также о Совете по делам русской православной церкви. При этом я подчеркнул, что эти органы ни в какой мере не являются чем-то похожим на министерство исповеданий, так как в нашей стране церковь, согласно Советской Конституции, отделена от государства.

«Все это не имеет значения, и вы для меня являетесь г-ном министром», — резюмировал ШЕПТИЦКИЙ и далее безостановочно, с большой экспрессией продолжал: «Я вам сказал, что за весь период существования Советской власти я впервые вижу у себя ее представителя. Очень сожалею об этом. Отсутствие личной связи с представителями Советской власти мешало тому взаимному пониманию, которое необходимо как для государственной власти, так и для церкви, существующей на ее территории. Быть может по этой причине Советская власть и сомневается в моем благожелательном к ней отношении».

Из этих последних слов я понял, что ШЕПТИЦКИЙ отвечал мне на мой упрек о славословиях униатов немецким оккупантам, который я сделал в беседе с архиепископом СЛЕПЫМ.