Пешки в чужой игре. Тайная история украинского национализма

Гетман в течение двух дней согласовал список своих министров с немцами. Все предприятия, владельцами которых были прежде представители Антанты, становились германской собственностью. Как пишет немецкий историк Ф. Фишер, «Германия сделала целью своей политики то, что прежде было требованием лишь отдельных индивидуумов: оторвать Украину от Великороссии и от любой другой страны с тем, чтобы привязать ее экономическую систему к Германии». Пропаганда националистов для села сделала акцент на том, что теперь Украина тесно связана с Европой. Но пропаганда сразу потеряла всякую притягательность, как только украинские крестьяне осознали, что немцы рассматривают их лишь как источник продовольственного снабжения этой самой Европы. 10 сентября 1918 года был подписан договор с Германией о передаче ей 35 процентов урожая на Украине. Выполнение этого договора должны были обеспечить карательные отряды. Закон от 8 июля «О борьбе с разрухой в сельском хозяйстве» возобновлял своеобразную форму крепостничества: крестьян насильственно принуждали обрабатывать барские земли.

Украинский хлеб должен был спасти Германию, намеренную сокрушить Россию, а затем и Запад. Кайзер Вильгельм поставил задачу создания украинской армии под германским командованием. Солидные землевладельцы типа Скоропадского должны были помочь в этом деле более эффективно, чем потерявшая престиж Рада. Кайзер наметил пути полной интеграции Украины в германскую зону влияния. Но, как говорится, «жадность фраера сгубила». В решающие дни мартовского наступления 1918 года почти миллион солдат, которые могли бы оказаться решающей силой в сражении на Западном фронте, выполнял полицейские функции в Украине. Фактически, во многом из-за оккупации Украины Германия потерпела сокрушительное поражение в Первой мировой войне.

Сразу после гетманского переворота социалисты из Центральной Рады обратились за помощью к немцам, чтобы те помогли им войти в правительство гетмана Скоропадского. Но генерал Гренер их просьбу категорически отверг, сказав, что «надо было думать об этом раньше». А потом не без едкости добавил: «Не можете ли вы мне объяснить, почему вас никто не поддержал ни в феврале, когда вы обратились к нам за помощью, ни во время гетманского переворота?»…

Немецкая оккупационная власть, а с ней и гетманское правительство, поддерживая крупных землевладельцев, начало изъятие у крестьян помещичьей земли, розданной социалистами. В правительственную полицию — «державну варту» — входило немало богатых хлеборобов-помещиков; они мстили и жестоко расправлялись с гражданами, которые во время Рады и Советов нанесли им ущерб. Была развернута политика репрессий, вызвавшая противодействие со стороны крестьян. Они начали вести вооруженную борьбу против немцев и их марионетки — гетмана. Один из деятелей того периода, Н. Могилянский, в своих воспоминаниях «Трагедия Украины» описывает экзекуции карательных отрядов. В ответ крестьяне в свою очередь устраивали акты возмездия помещикам и офицерам. Могилянский писал: «Повстанцы распоряжались с ужасающей жестокостью, напоминающей гайдамаччину. У нас были донесения, что штопорами вытягивали кишки у несчастных жертв народной ненависти и жестокого самосуда разъяренной толпы».

Но если в селах у гетмана были сторонники среди зажиточных крестьян и помещиков, то в городах дело обстояло значительно хуже. Подавляющее большинство городского населения придерживалось пророссийских настроений, а потому было враждебно гетманскому правительству, чуждо пропаганде «самостийности» Украины и проводимой политике украинизации. Горожане, особенно интеллигенция, относились резко отрицательно к насильственному насаждению «мовы» и свое отрицательное отношение переносили на гетманский режим вообще. Сторонников украинизации можно было найти разве что среди деревенской полуинтеллигенции и приверженцев Центральной Рады. Впрочем, последние не могли простить гетману переворота.