Пешки

В странной, совершенно неестественной темноте, дикой даже для этих, частых на грозы земель поле смотрелось внушительно и весьма устрашающе. Покрытое только начавшим золотиться рапсом, оно так ярко контрастировало с мутными хлябями небес, что, казалось, светилось сказочным золотым озером. По его берегу, где‑то у самого горизонта мрачной громадой высился лес, сливаясь контурами с подозрительной тучей, накрывая своей тенью далёкие посадки кукурузы и льна. Цвета поблекли, а очертания смазались сумеречной ретушью, неприятно напоминая о пятничных блужданиях по болоту. Единственной радостью было отсутствие странных могильных испарений, удачно замещаемых поднявшейся и совершенно обнаглевшей мошкарой. В остальном же впечатление создавалось самое удручающее. Повторять подвиг с экстремальной ночёвкой отчаянно не хотелось. Танка, не переходя на ночное зрение, уныло обвела взглядом открывающийся пейзаж идеального места для какой‑нибудь трагедии меж уездного толка.

— Пацан сказал — пацан вывел! — решительно встряхнула головой Чаронит, признавая, что лучше рискнуть приблизиться к дороге, от которой пришёл откат, чем в такой темноте блуждать по местам, изобилующим оврагами и прочими «радостями» вольных просторов.

Эл в ответ только закатила глаза и послушно поднялась следом, забрасывая «универсальный артефакт» на плечо и мысленно умоляя парадоксальный путеводческий талант Танки заткнуться хоть сейчас.

Темнота сгустилась ещё больше, совершенно лишая ориентиров и разительно сужая обзор. Вот уже края горизонта сошлись сероватой, словно туманной ретушью, ночные тени наползли на землю, даже рельеф незаметно изменился. Всё чаще стали попадаться рытвины и небольшие воронки. Воздух от какого‑то тяжёлого энергетического фона, был горьковатым и склизким. Неуловимо пахло горелым жиром, жжёной травой и аммиаком, напоминая знакомые до боли лаборатории для алхимических опытов. Редкие вспышки далёких молний выхватывали ярким сиянием различные клоки небесной мути, и становилось, словно действительно светлее. В одной из таких вспышек посреди серого марева показался косой г — образный столб.

— Гляди, указатель! — гордясь своими способностями находить кратчайший путь, вскинула подбородок Яританна.

Хоть в атмосфере этой странной грозы явно чародейского происхождения он и смотрелся настолько мрачно, что казался приграничным столбом в межмирье или само подмирное пекло, травница оценила потуги подруги и благожелательно похлопала её по плечу:

— А от него ещё вёрст шесть тянуться до западной окраины Смиргорода, когда твой дом на восточной…

— Ой, да не бухти, — отмахнулась Танка. — Всё лучше, чем совсем без ориентира. И не хмурься, а то будешь, как Арнова тётка морщины со лба сводить. Давай на счёт три?

— Три! — взвизгнула травница и, толкнув подругу локтём, со всех ног припустила к развилке.

Чаронит незамедлительно бросилась следом, сверкая перешедшими в ночное зрение (одного падения в овраг её хватило с лихвой) глазами. Неожиданно духовник вскрикнула, остановилась и стрелой метнулась в придорожные кусты. Пробежав ещё немного по инерции, Алеандр тоже остановилась и запоздало присмотрелась к своей цели.

Указателя как такового там не было. На высоком деревянном колу, оставшемся, возможно, от старого межевого столба вверх животом висел труп, застряв в трёх пядях от острой вершины. Хребет был явно раздроблен при том качественно, от чего тело ниже грудины обмякло и почти стекало по столбу. Вывернутая лицом вниз голова держалась лишь на куске кожи и мышц, сочась вязкой холодной кровью, как свиная туша на скотобойне. Темнота не позволяла опознать убитого, зато не скрывала фосфоресцирующих ожогов на пальцах от взрыва резерва. Руки мужчины, широко раскинутые в стороны, издали действительно походили на исписанные дощечки со стрелками и направлением. Аллегория с межмирьем приобретала новое извращённо — натуралистическое значение.