Пешки

После третьего листа сердце привыкшего часами лежать в буераках, выслеживая монстров, Артэмия не выдержало, и он с утробным рыком запустил папку в другой конец кабинета, но тут же бросился следом, представив милую миниатюрную Альжбетту с сияющим от ярости взглядом, подрагивающими губами и скрученным в жгут шарфом наперевес. Выуживая из‑под шкафа разлетевшиеся листы вместе с хлопьями вековой пыли, обрывками пожелтевших документов и спрятанных ещё пятнадцать лет назад от проницательной Альжби папирос, Глава Совета Мастеров с тоской думал, что следующая гениальная идея его ненаглядной жёнушки обязательно обернётся его сердечным приступом. Когда почти все листы были извлечены, очищены от грязи, последов неудачных экспериментов сынишки, до сих пор время от времени проявляющихся в самых неожиданных местах кабинета, и отпечатков его собственных ботинок, Артэмий неожиданно осознал, что подбором шпалер и красок в новую игровую для ещё не родившейся внучки вполне могла заняться Альжбетта, сыновья или, на худой конец, сама невестка. Мужчина распрямился и с торжествующим выражением лица хлопнул по столу папкой, решив всучить все материалы своим практикантам под видом теста на профпригодность, и, подхватив кружку с кофе, стремительно вылетел из кабинета в тамбур.

Тамбур представлял собой длинный плохо освещённый коридор с тёмной ковровой дорожкой и тремя светляками — артефактами, стилизованными под древние факелы из пыточных. Вечный полумрак и холод вызывали в душе опытного чародея ностальгию по бесшабашным временам работы в шпионском корпусе ещё до отделения от Империи.

— Только старину Леля можно встретить в субботний полдень в узилище Совета, — добродушно отметил Важыч, заприметив у стены знакомую угловатую фигуру.

— И только Арт Важич может быть при этом так доволен собой, — не поворачиваясь, парировал чародей.

Его хрипловатый, надорванный годами и курением голос создавал ощущения карканья или скрипа плохо смазанной гильотины, от чего у большинства даже матёрых Мастеров начинали непроизвольно подрагивать колени. Только каким бы мрачным и язвительным ни был Воронцов, в его мастерстве и интуиции никто не смог бы усомниться, за что Важич относился к своему коллеге с почтением и своеобразным дружелюбием. С некоторой натяжкой взаимоотношения между чародеями можно было назвать дружбой, которая возникает у двух вожаков стай, когда никто не заходит на чужую территорию, при этом любой мог быть уверенным, что третьего в своей «дружбе» они разорвут синхронно.

Артэмий слегка ухмыльнулся: его забавляла злобноватая манера общения старого холостяка. Приятно было в промозглый осенний вечер перебрасываться остротами за стаканчиком настойки или наслаждаться зрелищем первокласснейшей склоки, затеянной с очередным высоким радником или Мастером Совета. Но в чудесный солнечный полдень выходного дня, обещающего прекрасный семейный ужин вечерком и долгожданный полноценный сон, Лель Воронцов со своими замечаниями и скепсисом не вписывался ни коим образом. Инстинктивно переняв кружку с кофе в левую руку, чтобы рабочая конечность оставалась свободной, Артэмий широко улыбнулся из вежливости, желая спокойно проскользнуть в приёмную:

— Как твои практиканты?

— Группы бездарные и бессмысленные, но хотя бы не бессовестные. Возможно, даже не придётся слишком сильно чистить документацию, — тон был взят такой, что даже лучшего Мастера — Боя передёрнуло. — Вчера последняя пара отметилась. Твои всё ещё сидят в столице?

Важич уже пожалел, что не ограничился будничным «здрасци». Признаваться в присутствии давнего соперника, что наплевал на своих практикантов и не собирается тянуться с ними на урочище, было слегка неловко, ещё позорнее при этом шовинисте сказать, что применяет мальцов для потакания предродовым прихотям жены и невестки.

— Бредовая идея с этой практикой, Вы не находите? — продолжал размышлять в слух чародей. — Враз отозвать из крупных городов столько чародеев, скоро не останется, кому артефакты чинить.

— Тут с Калиной не поспоришь, — Важич сам не одобрял такое скоропалительное нововведение. — Сам знаешь, если взбредёт в голову какая блажь, то скорее Замок Мастеров рухнет, чем он от своего отступится. Тут уж…. И нужно было этому лисьвенскому послу привести своих «золотых мальчиков»… магов…

От последнего слова оба чародея согласно скривились, не одобряя новое увлечение князя иностранными типами чаропроизводства и попытками сравнять с магами отечественных чародеев, напрочь игнорируя особенности учебной программы, предустановленности и менталитета. На самого Важича во время аудиенции маги особого впечатления не произвели, но Светлый князь с его затемнениями в мозгах был в таком восторге, что первым же делом выпроводил на западный манер всех подмастерьев в поле. Хотя, что делать в поле алхимикам или иллюзорам, объяснить не удосужился.

— Что‑то интересное заметил? — не желая окончательно портить день, Глава Совета Мастеров попытался перевести разговор в другую сторону.