Пёсий остров

Вжжжжжиххх! В небо метнулась ракета и исчезла в белой пустоте.

— Подожди, — сказал отец, глядя в небо, как будто молясь.

Ба-бах! Где-то в недрах снежной бури поочередно расцвело зеленое, фиолетовое и красное, превращая зиму в психоделическую весну. Затем снова стемнело.

— Эй! — крикнул какой-то мужчина. Очень недовольный. — Эй, вы!

— Пап… — позвал Якоб, поворачивая голову на звук.

— Ну, еще разочек, — не унимался Авраам. — Я изрядно заплатил за эти хреновины.

— Прекратите немедленно!

Из белой мглы выступила темно-синяя фигура полицейского и протянула к ним руку. Он был в трех шагах от них, когда Авраам уронил охотничьи спички на оставшиеся фейерверки. Хотя, возможно, он сделал это нарочно. Якоб почувствовал, как отец резко потянул его за руку, и помчался за ним следом, а за спиной грянула череда оглушительных взрывов, которые сопровождал смех Авраама. Они бежали, пока не оказались в квартире, где миссис Шталь уже приготовила горячее какао и усталую всезнающую улыбку.

— Повеселились, мальчики? — спросила она, выглядывая в окно, где над Ист-Ривер распускалась последняя вспышка. Авраам бросил на сына взгляд, каким один школьник умоляет другого не закладывать его директору. Он подмигнул. Это между нами, дружок.

— Круто повеселились, — ответил Якоб.

Но в Бруклине множество закоулков, тупиков и строительных площадок. Там есть где прятаться.

* * *

А повзрослевший Якоб, вбегающий на узенькую улочку за отелем «Конч», понимает, что долговязый коп может бегать быстрее и дальше его. Над ним нависают террасы, откуда в недоумении смотрят люди с вечерними коктейлями. Сдаться? Якоб пытается представить себя в местной тюрьме. Ну уж нет. Но я так устал. И чертова рука…

— Слышь, давай сюда! — раздается детский голос. Пацан лет двенадцати стоит неподалеку слева, в тени, между двумя большими мешками с бельем. Узкие плечи в раме открытого дверного проема. Не раздумывая, Якоб забегает внутрь, и дверь с грохотом захлопывается.

— Зачем ты это сделал? — спрашивает Якоб, потирая локоть и озираясь. Он в прачечной, и филиппинки косятся на него, хихикая, но не прекращая работу.

— Да просто скажи «спасибо» — и все, — поморщившись, говорит мальчик. Он одет в просторные шорты для плавания, футболку «Биллабонг» и, похоже, изнывает от скуки на этих каникулах, которые ураган только что испортил.

— Прости, чувак, — отвечает Якоб, тут же обругав себя идиотом за попытку говорить по-свойски. — Ну, то есть я действительно благодарен.

— Почему ты убегаешь? — интересуется пацан, запрыгивая на крышку сушилки и барабаня пятками об дверцу.

— Честно говоря, я и сам не знаю.

Локоть мечет ледяные осколки прямо в мозг. Шаги за дверью хрустят по грязи, но проходят мимо.

— Мой папа всегда говорит, что убегают только вруны.

— Ты когда-нибудь врал? — спрашивает Якоб, глядя парню в глаза, которые кажутся добрыми, но могут в любой миг перемениться, если сказать что-то не то.

Мальчик думает несколько секунд, затем пожимает плечами:

— Ну да, конечно.

— Моя жена… — Якоб замолкает, пытаясь взять тон поспокойнее, но мальчик уже заметил напряжение. — По-видимому, моя жена погибла из-за несчастного случая. Мне пришлось занять эту одежду, которая, я в курсе, выглядит жутко. И я пытался дозвониться домой, когда пришла полиция. Знаешь, по-моему, они решили, что я бездомный бродяга.

Мальчик внимательно рассматривает его: бамбуковая шина на руке, грязная куртка. Общий вид неудачника.

— Ну так ты и похож на бродягу.

Затем он достает телефон, открывает его и тут же погружается в игру. Из пластикового динамика доносится тяжелый рок, затем какие-то крики и вопли — мальчуган отчаянно мочит кого-то на крохотном экранчике. Филиппинки перешептываются и смотрят на мужчину, который стоит слишком близко к мальчику. Якоб знает, что у него осталось всего несколько минут.

— Можно ненадолго взять твой телефон? — просит он, стараясь не улыбаться. — Мне по важному делу.

Мальчик выключает игрушку и оценивающе смотрит на Якоба.

— Дашь что-нибудь взамен? — спрашивает он, не моргнув глазом.

— Даже не знаю…

Якоб глядит на свое обручальное кольцо и думает: нет, оно маленькому паршивцу точно не достанется.

— Может, часы? — предлагает пацан, сдувая с лица прядь волос. — Они прямо золотые?

Якоб снимает часы, которые отец подарил ему на свадьбу. Они действительно золотые. «Лучшие, — прошептал Авраам, когда Якоб впервые их примерил, — настоящий Пьяже». Уже тогда Якоб задумался, откуда отец их взял. Теперь стекло расколото, а стрелки погнулись как рожки насекомых.

— Чистое золото, — подтверждает Якоб и протягивает часы мальчишке. Тот немедленно их надевает.

— Круто, — радуется пацан, протягивая Якобу телефон. — Только, чур, недолго!

— Договорились.

Якоб набирает номер, который набирал в этой жизни слишком редко. Ожидая ответа, которого не может быть, он вспоминает волосы Лоры, как они падали ей на лицо, когда она опускала окно в своем дряхлом микроавтобусе, другой рукой пытаясь настроить старый непослушный приемник на новости. Якоб не может поверить, что она стала пеплом. Прахом.