Пески Амона

— Гораздо лучше с тех пор, как мы взяли Галикарнас, и немалая заслуга в этом по праву принадлежит тебе и твоим ветеранам. Ведь это ваше вмешательство решило исход сражения.

— Ты преувеличиваешь. Я всего лишь выполнил твой приказ.

— А теперь я попрошу тебя выполнить другой.

— Тебе стоит лишь приказать.

— Возьми Аминту и фессалийскую конницу, один эскадрон гетайров, тяжелую пехоту греческих союзников и возвращайся в Сарды.

Парменион просветлел:

— Мы возвращаемся домой, государь?

Александр покачал головой, разочарованный такой реакцией, и старый полководец опустил голову, пристыженный неуместностью своего вопроса.

— Нет, Парменион, не возвращаемся. Прежде чем идти дальше, нам нужно укрепить наши завоевания. Подойдика, взгляни на эту карту: ты поднимешься по долине Герма и покоришь всю Фригию. Если какой-нибудь город решит сопротивляться, используй осадные машины. Что касается меня, я пройду вдоль побережья до Телмесса. Таким образом, я отрежу персидский флот от всех портов на Эгейском море.

— Ты так думаешь? — В голосе Пармениона слышалось некоторое напряжение. — Я получил сведения, согласно которым Мемнон нанял на Хиосе новые войска и готовится вторгнуться на Эвбею, а оттуда в Аттику и Центральную Грецию, чтобы поднять тамошних греков против нас.

— Я в курсе дела.

— И тебе не кажется, что лучше вернуться, чтобы отразить эту угрозу? К тому же приближается зима, и…

— Антипатр справится. Он мудрый правитель и превосходный полководец.

— О, конечно, в этом нет никаких сомнений. Значит, мне надлежит оккупировать всю Фригию?

— Именно.

— А потом?

— Как я уже сказал, я тем временем пройду вдоль побережья до Телмесса, а там сверну на север, к Анкире, где ты и присоединишься ко мне.

— Ты хочешь двигаться вдоль береговой линии до Телмесса? А тебе известно, что на некоторых участках путь лежит через узкие, очень опасные ущелья? Ни одно войско никогда не проходило по этому пути.

— Мне уже говорили об этом.

— Кроме того, Анкира находится высоко в горах, в самом сердце плоскогорья, а когда мы прибудем туда, уже будет зима.

— Да, будет зима. Парменион вздохнул.

— Ну, если так… Что ж, пойду собираться: видимо, у нас не так много времени.

— Да, не много, — ответил Александр.

Старый военачальник осушил свой кубок, встал и, склонив голову, направился к выходу.

— Парменион! Тот обернулся:

— Да, государь?

— Береги себя.

— Постараюсь.

— Мне будет не хватать твоих советов и твоего опыта.

— А мне тебя, государь.

Он вышел и закрыл за собой дверь.

Александр же вернулся к карте, чтобы повнимательнее изучить свой маршрут, но вскоре услышал какие-то возбужденные препирательства и голос стражника:

— Нельзя тревожить царя такими глупостями.

Царь выглянул:

— О чем спор?

Там стоял юноша-пехотинец из педзетеров, простой солдат, не имевший никаких отличий.

— Чего ты хочешь? — спросил Александр.

— Государь, — вмешался стражник, — не теряй времени на этого олуха. Его беда в том, что его одолела дурь и до смерти хочется повидать свою женушку.

— Что ж, мне его желание кажется законным, — с улыбкой заметил Александр. — Ты кто? — спросил он солдата.

— Меня зовут Евдем, государь, я из Драбеска.

— Женат?

— Государь, я женился перед самым походом и пробыл с женой всего две недели, а с тех пор больше ее не видел. Говорят, мы не возвращаемся в Македонию, а вместо этого идем на восток. Это правда?

Александр оценил эффективность системы оповещения в войсках, но это его не удивило.

— Да, правда.

Молодой солдат смиренно опустил голову.

— Мне кажется, ты не горишь желанием следовать за своим царем и товарищами.

— Дело не в том, государь, а просто…

— Ты хочешь поспать со своей женой.

— Сказать по правде, да. И многие другие — тоже. Наши семьи хотели, чтобы мы вступили в брак, поскольку уходим на войну: они хотели оставить в доме наследника, на случай… Кто его знает.

Александр улыбнулся:

— Больше ничего не говори. Меня тоже хотели женить, но одно из немногих преимуществ царя состоит в том, что он женится только по своему желанию. Сколько вас таких?

— Шестьсот девяносто три.

— Великие боги, да вы уже все подсчитали! — воскликнул царь.

— Да, вот… Мы думали, что раз близится зима, а зимой не будет сражений, то можно попросить у тебя…

— Разрешения вернуться к вашим женам.

— Да, государь, — признал солдат, ободренный отзывчивостью Александра.

— И твои товарищи избрали тебя в представители?

— Да.

— Почему?

— Потому что…

— Говори не стесняясь.

— Потому что я первым ступил в брешь, когда рухнула стена, и я спрыгнул с горящей штурмовой башни, только когда она обрушила стену.

— Пердикка говорил мне о таком солдате, но не назвал его имени. Я горжусь знакомством с тобой, Евдем, и рад удовлетворить твое желание и желание твоих товарищей. Вам будет выдано каждому по сто статеров города Кизика, и вы получите двухмесячный отпуск.

У солдата от волнения загорелись глаза.

— Государь… я…— забормотал он.

— Но с условием.

— Что угодно, государь.

— Когда вернетесь, приведите с собой других воинов. По сотне каждый: пехотинцев или конников — неважно.

— Положись на мое слово. Можешь считать, что они уже в твоем строю.

— Тогда ступай.